Украшение для женщины

Казакова Татьяна Алексеевна

– Боже ж ты мой! Это ж что такое делается? Среди белого дня? – Люба разволновалась, бестолково металась по Юлькиной квартире. Потом резко остановилась. Надо посмотреть, не пропало ли чего. Она стала внимательно все разглядывать. В шкафу все цело. Белье так же аккуратно разложено по жидким стопочкам. Да, белья – то и нет совсем, так, несколько пар трусиков, да два застиранных лифчика. Одна полка занята вещами Майи Марковны, на другой полотенца и еще на одной постельное белье. Все было сложено, значит, сюда не успели залезть. А если бы заглянули, то поняли бы сразу, что брать здесь нечего. Беднота просто бросалась в глаза. Даже на телевизор никто бы не позарился, он был совсем старенький. Видеомагнитофона у них никогда не было. Только пианино. Она прошла в Юлькину комнату. Кровать, тумбочка, письменный стол и книжные полки. Ничего не тронуто. Хотя нет, в тумбочке плохо ящик закрыт.

Там у них документы хранились. Люба выдвинула ящик. Вроде все на месте. Вон паспорт прямо сверху лежит раскрытый. Люба посмотрела на фотографию. До чего же ей эти очки не идут. И ведь сколько раз она предлагала деньги в долг, чтобы поменять оправу, но Майя Марковна принципиально в долг не брала, а Юлька как и мамаша, упрямая, как мул. На кухню заглянула просто так, для очистки совести, а затем вернулась в большую комнату. Стоп! Что здесь делает фотоальбом? Он лежал раскрытый на столе. Наверное, Юлька вчера смотрела. Люба вздохнула. Скучает девка, плохо ей одной, да еще такая неприспособленная. Странно все-таки, что у них никого из родных нет. Люба машинально листала страницы. А здесь была карточка Майи Марковны и маленькой Юльки. Остался светлый прямоугольник. Наверное, Юлька взяла показать своей новой подружке. Люба посмотрела на телефон. Может, в милицию позвонить? И что она скажет? Что пришла к соседке, а там жулик? А что пропало? В том-то и дело, что ничего. Тогда зачем вы нас беспокоите? Ой, время сколько! Пора на работу бежать. Она оглядела еще раз квартиру, раздумывая, говорить Юльке, что к ней залезли или не стоит. Перепугается еще, спать не сможет, и так после смерти матери она боялась спать одна. Нет, не будет она ей ничего говорить, а вот замки поменять придется. Она убрала альбом на место, вышла из квартиры и стала закрывать дверь. Верхний замок закрылся как всегда, а вот нижний был сломан. Видимо, Юлька закрыла только на нижний, поэтому его и сломали. Как же быть? Люба вспомнила, что у нее где-то лежал совершенно новый замок. Она покупала для себя, а папка, оказывается, уже врезал другой. Только как быть со слесарем? Она поднялась этажом выше и позвонила. Здесь, как раз над Любой, жила тетя Маруся Катафалк. Прозвище это она получила потому, что похоронила четверых мужей. Почему-то мужиков не настораживал тот факт, что их предшественники мрут, как мухи. Последний продержался дольше всех, он прожил с ней целых восемь лет. Тетя Маруся хоронила их как положено с причитаниями: «И на кого ж ты меня покинул, сиротинушку?» С отпеваниями в церкви и обязательными прощаниями возле дома. После похорон она пребывала в трауре, то есть, носила темное платье и черный гипюровый шарф на голове. Через три месяца траур сменялся на наряд веселой расцветочки, а еще через три месяца тетю Марусю провожал до дома очередной кавалер. Нельзя сказать, что она была красавица, но женщина видная и большая любительница посмеяться. Работала она в соседнем доме в ателье портнихой. Где уж она женихов находила в женском коллективе, непонятно. Над этим задумывался весь подъезд. Люба знала, что тетя Маруся дома, так как слышала у себя на кухне, что у той работает телевизор.

– О, Любаня, заходи, – тетя Маруся что-то жевала

– Тетя Марусь, тут дело такое, – и она рассказала, что к Юльке в квартиру влезли, взять ничего не взяли, но замок сломали. – Замок у меня есть, но мне на работу надо бежать, а вы вроде с нашим слесарем, дядей Митей, …м-м….дружите.

– Не переживай, давай замок, Митьку вызову и за всем прослежу. Ну, надо же к девчонке влезли. Там и брать-то нечего, они всю жизнь на копейки жили! Вот, прости Господи, сволочи! Слушай, Люб, тут у меня отрез небольшой остался, мне заказчица оставила в благодарность. Я ее дочке такое платье сшила – загляденье. Мне этот кусок только на коленку хватит, а Юльке можно юбчонку сострочить.

– Ой, тетя Марусь, это здорово было бы, а то ей носить совсем нечего. Вы к нам вечерком загляните, Юлька сама ни за что не пойдет, застесняется.

Люба оставила замок и успокоенная пошла на работу. По дороге невольно подозрительно всматривалась в прохожих, выискивая глазами мужиков в темных куртках и вязаных шапочках. Глупо, конечно, но ничего не могла с собой поделать. Вон парень какой-то так же одет. Люба прибавила шаг, обогнала и обозвала себя дурой. Парень, как парень. Вон сзади тоже в темной куртке и вязаной шапке, проводил ее до самой палатки, где она работала. Весь день Люба была под впечатлением случившегося, какая-то возбужденная. Однако, это не помешало ей продать, кроме множества шикарных свежих роз, два огромных дорогущих букета, которые залежались и несколько подвяли. Она, конечно, придала им товарный вид, сняв увядшие лепестки и поменяв осыпавшийся аспарагус на свежий. Торговать она любила и делала все легко и быстро. У нее были постоянные клиенты, и кавалеры тоже были. «А этот, чего, тут крутится?», – подумала Люба, глядя на интересного мужчину, который все не решался выбрать что-то. И тут она вспомнила его. Да точно, неделю назад он заходил сюда и купил, не выбирая, первый попавшийся дорогой букет.

– Что желаете? – С профессиональной улыбкой обратилась к нему.

– Вы не поможете мне выбрать букет.

– Пожалуйста. Для кого? Женщины, девушки или на юбилей?

– Женщины. Только я не помню, какие цветы она любит. А какие любите вы? – Он с удовольствием рассматривал симпатичную девушку.

– Я люблю ирисы.

– Тогда ирисы

– Сколько?

– Сколько посоветуете?

Люба пожала плечами

– Да сколько не жалко

– Ну, тогда все

– Все?! Да это ж штук двадцать будет. Знаете, ирисы – это не розы. Когда их много некрасиво и дорого к тому же. Давайте я вам соберу букет на свой вкус? – Она вопросительно на него посмотрела, ожидая согласия.

Согласие тот час же было дано, и Люба стала осторожно вытаскивать ирисы и складывать их в букет, в душе радуясь такому покупателю. Она полюбовалась на букет и добавила к ним несколько желтых хризантем пару веточек гипсофилы. Мужчина одобрил и заплатил.

– Вашей даме очень понравится

– Это для моей сестры, – почему-то пояснил он.

– А-а. Ну, тогда сестре.

– Спасибо, у вас очень хороший вкус. Букет составили замечательный.

Люба зарделась от похвалы.

– Приходите к нам еще

– Обязательно, Любочка, – прочитал он на бейджике ее имя.

Дверь за ним закрылась, а Люба подошла к окну и увидела, как он садится в машину и не просто садится, а водитель ему открыл дверь. Ничего себе! Ей стало грустно. Какой мужик! Такие ей еще не встречались. И глаза такие выразительные. Серые, а ресницы темные и волосы русые. На кого-то похож, на артиста, наверное. Повезет же кому-то!

* * *

Поздно вечером, не заходя к себе, Люба сразу же направилась к Юльке. Тетя Маруся была уже там и рисовала фасон юбки на бумаге. Юлька сидела с несчастным видом и очень обрадовалась при виде Любы.

– Люба, а что с замком случилось? Я ведь им и не пользуюсь.

Люба посмотрела поверх ее плеча на тетю Марусю. Та подмигнула, значит, ничего не рассказала.

– Да я сегодня к тебе забежала за юбкой, чтоб подкоротить, а закрывать стала – замок не работает, вот и решила поменять, а то последнее время в подъезде бомжи какие-то. Ты почему дверь на один замок закрываешь?! – Набросилась на Юльку

– Да что у нас брать-то? – Та в недоумении развела руками.

– Все равно надо закрывать. – Люба прошла на кухню, поставила чайник и стала доставать свертки с продуктами. Развернула докторскую колбасу, ветчину, мягкий хлеб. У Юльки невольно рот наполнился слюной.

– Люба, ну зачем? – Слабо протестовала она, пока Люба ловко все нарезала и раскладывала по тарелкам.

– У меня сегодня был удачный день. Могу же я себя чем-нибудь побаловать? Это еще не все. Соблазнилась и купила пирожные. Смотри, какие свежие. Тетя Марусь! Идите к нам, сейчас чай будем пить.

– Вот это дело, – радостно ответила та, появляясь в дверях. – Посмотри-ка, Люба, какой лучше фасончик выбрать? —

Она разложила перед Любой несколько рисунков. – Подожди-ка, я сейчас ткань покажу.

Ткань была легкая темно-синяя, блестящая

– Ух, ты! – Выдохнула Люба и погладила ткань. – Какая красивая.

– Очень красивая, – прошептала Юлька. – Только она, наверное, очень дорогая. Тетя Маруся, может, не надо мне ничего? Вы можете ее продать.

Но тетя Маруся только отмахнулась в ответ и ждала совета от Любы.

– К такой юбке блузку трудно будет подобрать, – задумчиво сказала она. – А что если скроить маленькое платьице?

– Так на рукава не хватит, – возразила тетя Маруся.

– Не надо рукава. Можно сделать маленький хомут, а плечи оставить открытыми.

– А как же лифчик? – Робко спросила Юлька.

– Да какой, на фиг, лифчик? Зачем тебе лифчик вообще носить? С такой красивой грудью без лифчика ходят. – Люба склонилась над листом бумаги и нарисовала платье, каким себе представляла. Тетя Маруся одобрительно хмыкнула и стала обмерять Юльку.

– Впритык, – сделала вывод.

– Ну и замечательно, а теперь давайте чай пить. Вот эти чашечки я помню очень хорошо. Ольга Абрамовна меня часто угощала чаем и бесподобными пирожками. Это уже после смерти ее мужа было. Я, можно сказать, ее личной портнихой была.