Украшения строптивых
Шрифт:
— Ты миленький, князь Лисей.
Я немного растерялся. И почти не расслышал, как она прошептала:
— Ты… дашь мне свои кольчужинки?
— Все, что пожелаешь, княжна, — машинально пробормотал я. В тот миг я не понял, почему она так покраснела. У настоящих, природных княжен очень тонкая кожа, поэтому они склонны краснеть чуть не по любому поводу. Однако в этот раз Рута раскраснелась особенно густо и как-то мучительно: я заметил, что в серых глазках снова блеснули слезы.
— Ты правда… милый князь, ты правда подаришь мне дюжину колец из твоей кольчуги?
— Двенадцать колец? В смысле… на память? — удивился я. Видимо, какая-то неизвестная
Я закатал роскошную рубаху на руке и обнажил кованое опястье, придерживавшее стальной рукав кольчуги. М-да… Кажется, я уже говорил, что кольчуга была старая, слегка тронутая ржавчиной — по подолу, и не только. Впрочем, Рута не обратила на ржавчину никакого внимания. В узкой ручке блеснул кинжал (я вздрогнул) — поддев тонким лезвием, она быстренько разогнула распаявшееся колечко с краю, отцепила в подставленную розовую ладонь…
— Княжна, я прошу вас: уговорите Данилу отложить путешествие хотя бы на неделю!
— На недельку никак нельзя, — затараторила Рута, деловито орудуя кинжалом. — Мы лучше прямо теперь съездим в Калин, и сразу назад. Мы скоро-скоренько, вот увидишь! Даже соскучиться не успеешь, миленький князь…
Наконец, стиснув в ладошке двенадцать ржавых колец, спрятала кинжал.
— Рута! Что там возишься! — раздался спокойный голос Каширина: крепкий силуэт снова воздвигся над бортом.
— Мы прощаемся, — сказал я.
— Братец, братец! Я просила у миленького князя кольчужинки, и он мне дал! — гордо объявила Рута, едва не подпрыгивая от счастья.
— Ну и что? — Данила уставился не моргая.
— Как что, братец… — Княжна потупилась. — Я их взяла…
Даже я, великий знаток древних обычаев, не угадал тогда истинного смысла своего необычного подарка княжне Руте. А Каширин просто пожал плечами:
— Я очень рад за тебя. Рута. А теперь забирайся на борт: мы отчаливаем. — Он задрал голову, ветер разметал серо-желтые волосы. — Прощай, князь Алеша. Даст Бог, еще свидимся.
Рута послушно взбежала по мосткам на борт. Я оттолкнул холопа, пытавшегося убрать сходню:
— Последний раз прошу: не уезжай. Данила, не обижайся… ты не прав. Ради решения личных проблем ты мешаешь успеху нашего общего большого дела…
— Хватит! — Каширин раздраженно хрястнул по дубовому борту ребром руки в кольчужной перчатке, — Не надо меня лечить. Плевать я хотел на звучные большие дела, если ради них надо жертвовать жизнью близкого человека. Понял меня, Алеша? Бывай.
Обернулся и отошел от борта. Весла опустились в зеленую воду, распугивая уток: ладья затрещала и тронулась. Грузно отвалила от причала и скоро пошла вниз по большому влажскому течению. Вскоре я уже едва различал пузатый силуэт корабля под приспущенным парусом — но я хорошо видел, что с кормы кто-то прощально машет платком. Я догадывался, что это не Данила.
Вздохнув, я прислонился к теплым сосновым перильцам. Задумался, подставляя холодное лицо солнцу — сквозь ресницы глядя, как играет, блистая зеленым золотом, прозрачная река. Впрочем… я поторопился. Безусловно, в Х веке речная вода должна быть кристально-прозрачной и свежей — однако на самом деле… ржавая муть и гнилой мусор широкими пятнами сдвигались вниз по течению! Я удивленно поднял брови. Какие-то переломанные ветки, переплетенные веревками жерди… а вот и толстые бревна пошли… откуда вся эта дрянь?
Холопы оживились: повскакивали с травки, полезли в лодочки: вооружившись баграми, кинулись вылавливать дрова. Какие толстые лесины! Десятки, сотни свежерубленых сосновых бревен валили по течению, сталкиваясь и утопая в гнилой пене… Гремящая лавина леса сплавлялась по Влаге, густо вываливая из-за острова. Народ на пристани оторопел, все смотрели на реку. Может быть, наводнение в верховьях? Или караван кораблей потерпел крушение?
Казалось, что река стонет.
Лютый морозец тихо прогулялся по спине. Я вспомнил:
…Не гляди-тко на меня, на матушку быстру реку:Я ведь матушка-река из силы повыбилась.Ведь стоит-то за мной, за матушкой быстрой рекой,Стоит силушка поганая да триста человек;Как ввечеру-то они да все мосты мостят,Все мосты мостят, мосты калиновы:Все хотят чрез меня на берег перебратися.Они вечером мостят — я ночью все у них повырою.Помутилась я, матушка быстра река,Помутилась я, вся избилася…По реке плыли обломки вражеской переправы. Чья-то армия пыталась форсировать Влагу совсем недалеко отсюда, чуть выше по течению.
Так, спокойно. Я уже догадался. Быстрее в крепость — надо что-то делать, спасать положение. Это, конечно, Чурила. Точнее, не сам мерзавец, а его войско. Все по-писаному, как поется в былинах: в один день с Востока, из-за гор Вельей Челюсти на Русь через Влагу-реку перейдут три армии.
Тут незнаемы люди появилися:А первое войско их за сто человек,А другое войско есть за триста человек,А третье войско за пять сот.Жеребцы под ними сорочински,Кафтанцы на них камчатны,Золоты колпаки да черны плащи.А идут войски незнаемы, да песни поют,Песни поют да трубы трубят,Трубы трубят, в набаты бьют.Они соболи, куницы повыловили,Туры-олени все выстрелили,Добрых людей избили-изранили,Детей да жен осиротили,Теремы-домы все повыжгли.Господи, есть же былина, специально посвященная теме Чурилина нашествия! Там ведь все черным по белому… Ну как, как можно забывать такие вещи? Я полный идиот, джентльмены. Где мое хваленое историческое предвидение? Где мои сорок дружинников, посланные неведомо куда на Ботвиново болото — вместо того, чтобы остаться здесь, в крепости, и готовиться к осаде?!
Так. Быстрее припоминаем былинные детали. Три войска, точно помню, что три. Первая, наименьшая армия (100 тяжеловооруженных конных лучников) направлена, если не изменяет память, севернее наших земель, на город Ростко. Третья, самая крупная (500 всадников) пройдет значительно южнее — на осаду Зоряни. А вот второе войско, состоящее из трехсот бронированных всадников, не считая мелкой визгливой шантрапы… оно-то, видимо, и нацелено строго посередке, между Ростко и Зорянью. То есть — против меня. В настоящий момент форсирует Влагу и через пару часов будет в окрестностях Жиробрега.