Украсть у президента
Шрифт:
– Кто там? – спросила Алла Михайловна, в глубине души досадуя на так некстати раздавшийся звонок.
– Я не знаю, – беспечно ответил Никифор. – Мужской голос.
Алла Михайловна не без сожаления поднялась из-за стола. Она не хотела оставлять дочь наедине с этим совершенно очаровавшим ее байками о Москве гостем, и с происходящим ее примиряло только то, что за столом будет и ее сын. Но когда она удалилась к телефону, Корнышев с улыбкой сказал по-свойски Никифору:
– Мне бы сока! Из холодильничка!
И бесхитростный Никифор тоже ушел. У Корнышева была примерно четверть минуты на воплощение задуманного, и он это время использовал на все сто.
– Ваша мама не желает пробуждения в вас ностальгии
Он двинул по столу в направлении Кати свою ладонь, а когда ладонь поднял, под ней обнаружилась визитка отеля, в котором остановился Корнышев, с написанным Корнышевым от руки номером его комнаты. Катя озадаченно посмотрела на Корнышева. Он улыбался ей ободряющей улыбкой заговорщика. В глазах Кати вспыхнули озорные огоньки, она быстро накрыла визитку ладонью, и в следующее мгновение визитка исчезла.
– Ваш сок! – сказал вынырнувший из-за Катиной спины Никифор.
И озадаченная Алла Михайловна уже спешила к столу:
– Морочил мне голову, а потом выяснилось, что ошибся номером!
Вечером, спустившись в ресторан отеля, Корнышев обнаружил, что не ошибся, когда с высоты своего балкона днем разглядел стайку резвящихся в бассейне юных красавиц. Все они были в ресторане и занимали несколько столиков у самого входа. Корнышев вошел, остановился в дверях, окинул взглядом зал, увидел девушек, удивился такой концентрированности женской прелести на этом крохотном пятачке планеты Земля, и прошел к своему столику, отметив при этом, что мало кто из девушек обратил на него внимание – черта, присущая знающим себе цену красавицам. Еще он услышал, что девушки разговаривают по-русски.
Ознакомившись с меню, Корнышев заказал себе мезе – ему помнились рассказы побывавшего на Кипре Горецкого о том, как тот заказал себе неведомое «мезе», а ему вместо одного блюда весь вечер носили много разных блюд – одно за другим, – и он сначала съедал все, потом с каждой тарелки осиливал только половину, а в конце концов стал лишь пробовать понемногу от каждого блюда, и этот аттракцион Корнышев хотел увидеть.
Первым делом ему принесли аппетитно пахнущие соусы, по консистенции напоминающие очень густую сметану, салат из крупно порезанных огурцов и помидоров, горько-соленых маслин и кусочков брынзы, на отдельной тарелке лежал поджаренный и полосатый, как зебра, сыр. Если с сыром и салатом все было понятно, то определить состав соусов Корнышеву так сразу не удалось. Где-то чувствовался чеснок, где-то угадывался привкус лимона, а в одном из блюд явно было что-то рыбное. Призванный на помощь официант с готовностью перечислял названия блюд: мелидзаносалата, тарамосалата, дзадзики. Из ингредиентов Корнышев на слух смог определить только йогурт, оливковое масло, лимон и рыбную икру, все остальное осталось для него загадкой.
Девушки за соседним столиком наконец обратили на Корнышева внимание. А для него уже была приготовлена следующая смена блюд, и пробавлявшиеся соком и простенькими вегетарианскими салатиками красавицы явно были заинтригованы. Теперь и Корнышев позволил себе обратить на них внимание. Он улыбнулся им смущенной улыбкой добряка и развел руками:
– Всего много, и все вкусно, но из чего все это сделано – тут сам черт ногу сломит. Может быть, вы знаете английский лучше, чем я?
Оказалось, что с английским у них действительно нет проблем, и про следующие блюда, приготовленные поваром специально для Корнышева, он уже узнал намного больше. То, что на Кипре порезанная на ломтики копченая свинина называется «лунза», он определил сам, разобрался и с кальмарами, которых, прежде чем зажарить, нарезали кольцами. Долма, которую здесь называли «долмадес», была знакома Корнышеву по московским ресторанам: рис со специями, завернутый в вареные листья винограда на манер голубцов. Но были еще и шефталья, оказавшаяся рубленым мясом, завернутым в пленку из свиного желудка, и смесь из картофеля, мясного фарша и баклажанов под вкуснейшим яичным кремом (все это называлось «мусакас», а для крема, как оказалось, существовало отдельное название – «бешамель»), еще официант нес жареные тефтели «кефтедес», тушенную с луком говядину «стифадо», «йемисту» – фаршированные мясом, рисом, луком и специями помидоры.
Девушки, переводившие для Корнышева все, что официант рассказывал о блюдах, наконец дозрели и, приглашенные Корнышевым, переместились за его столик, поскольку он честно признался, что одному ему со всеми этими блюдами не справиться, и почему бы девушкам не оказать ему посильную помощь. Одним мезе, конечно, дело не ограничилось, Корнышев заказал вина и фруктов, и обстановка за столом очень скоро стала раскованной. Девушки, как оказалось, прибыли на Кипр по делам, и об этих делах они упомянули скороговоркой и как-то невнятно, хотя и прозвучало слово «конференция», и единственное, что понял во всем этом Корнышев, – это то, что они, по-видимому, проститутки. Это облегчало ему задачу. Корнышеву была нужна женщина – молодая, красивая, раскованная, способная расположить к себе любого человека. Он уже наметил себе кандидатуру. Девушку звали Эльвира, у нее была короткая стрижка, в выражении лица отсутствовала вульгарность, которую Корнышев угадывал в ее подругах, и если с этой красавицы смыть макияж, она вполне сойдет за оказавшуюся на отдыхе благополучную москвичку, прилично зарабатывающую служащую какой-нибудь крупной фирмы.
Через четверть часа в ресторане появился долговязый кавказец, в присутствии которого весело до того щебетавшие девушки тотчас присмирели. Кавказец хозяйским взором окинул пространство ресторана, обнаружил рядом с девушками Корнышева, и это соседство его, кажется, нисколько не обрадовало. Он приблизился к столику, за которым сидел с девушками Корнышев, девушки поспешно и с виноватым видом вернулись за свой стол, а кавказец сел напротив Корнышева и сказал таким тоном, будто знал Корнышева много-много лет и они уже могли обходиться без особых церемоний:
– Ты завянь. Отдыхаешь тут? Здоровье поправляешь? Вот и поправляй.
– Хочу у тебя взять одну красавицу на пару дней, – будто не расслышал угрозы Корнышев.
– Они тут на работе.
– Я понимаю.
– Один день стоит пятьсот баксов.
– Что так дорого? – приподнял бровь Корнышев.
– Конференция, – сказал кавказец. – Арабы понаехали, ливанцы. Горячие дни, девки идут нарасхват. А тех, что подешевле, тут полно. С Украины, из Молдавии. Могу подсказать, где искать.
– Мне подешевле не нужно.
– Тогда думай, – сказал кавказец. – Я тут у бассейна.
Поднялся из-за стола и ушел. Никто из девушек обратно к Корнышеву не вернулся. И даже старались не смотреть в его сторону. Корнышев расплатился с официантом и сам подошел к девушкам.
– Кто это такой? – с видом простака спросил он.
– Али, – ответила одна из девушек.
– Имя такое? Или кличка?
– Имя.
– А фамилия как?
– Рустамов.
– Откуда он?
– Из России.
– Я понимаю. Москвич?
– Ну какой же москвич с такой рожей? Он из Махачкалы.
– Но вы-то не из Махачкалы, – очень натурально озадачился Корнышев.
– У нас элит-агентство «Кортеж-сервис». Город Москва. А Али у нас вроде бригадира.
Корнышев сделал вид, что так ничего и не понял, и вышел из ресторана, не попрощавшись с девушками, как минимум с одной из которых он еще рассчитывал сегодня встретиться.