Украсть у президента
Шрифт:
Сотрудница банка провернула свой ключ в прорези замка, улыбнулась Жене, сказала:
– Теперь вы! Я буду ждать вас в операционном зале!
Развернулась и вышла из сейфохранилища. Женя вставила свой ключ и распахнула дверцу. Металлического ящика-футляра, который она ожидала увидеть, не было. И вообще в ячейке ничего не было. Пусто. Не поверив собственным глазам, Женя запустила руку в черную пасть банковской ячейки, но не ощутила ничего, кроме холода металлических поверхностей. Озадаченная подобной неожиданностью, Женя даже проверила номер ячейки, нанесенный на дверцу. 107. Ошибки не было. Но и сейф оставался пустым.
Женя вышла в операционный зал. Служащая банка, которая сопровождала ее в сейфохранилище, была занята с другой клиенткой, но отвлеклась на какие-то мгновения, осведомилась у Жени с доброжелательной улыбкой:
– Все в порядке?
Женя растерянно кивнула ей в ответ.
– До свидания.
– До свидания.
Сжимая в руке ключ, Женя вышла из банка. Перешла на противоположную сторону улицы и обернулась. Банк «СПЕКТРУМ». Все совпадало. Ошибки нет. Но и в сейфовой ячейке ничего нет.
Она ехала домой и все время думала, что это может значить. Расстроенная и растерянная, она довольно поздно сообразила, что направляется к дому, где они с Глебом совсем недавно жили, откуда почему-то спешно уехали и куда Глеб ей строго-настрого запретил возвращаться. Она уже видела этот дом впереди, но испугалась, развернулась и быстро пошла прочь. Теперь она заподозрила, что что-то сделала не так. Ее капризная память, должно быть, сыграла с нею злую шутку.
С этим чувством вины Женя и возвратилась к Глебу. Он заподозрил неладное, едва только увидел выражение ее лица.
– Что-то случилось? – встревожился Глеб.
– Я пришла в банк, – сказала Женя, пряча глаза. – Открыла ячейку. Там ничего не было.
– Но этого не может быть.
– Я понимаю, – безвольно согласилась Женя. – Но там действительно ничего не было.
Невероятно. Невозможно. Ведь на ее мобильный телефон поступила информация, и там было название банка, адрес и номер ячейки. Глеб видел все это своими глазами. И вдруг – пустышка.
Она посмотрела в глаза Глебу и вдруг догадалась, о чем он на самом деле думает.
– Ты что, мне не веришь? – упавшим голосом спросила Женя.
– Ну почему же, – вяло запротестовал Глеб. – Очень даже верю. Мы же с тобой вместе.
Неискренне прозвучало.
После длительного перерыва в общении семье Ведьмакиных позволили один вечер провести вместе. Алла Михайловна, Никифор и Катя оказались за одним столом. Пили чай. К чаю неведомые им доброжелатели приготовили выпечку и сладости, заставили весь стол.
Корнышев и Ведьмакин наблюдали за чаепитием из-за стекла, которое с противоположной стороны было зеркальным и их видно не было.
– Вам знакомы эти люди? – спросил Корнышев.
Ведьмакин всмотрелся в людей за столом, потом перевел взгляд на Корнышева и спокойно сказал:
– Да.
– Кто они? – встрепенулся Корнышев.
– Всех я их не знаю. Но женщину эту видел. Вы мне показывали недавно.
– А юношу с девушкой вы, значит, не припоминаете, – понимающе сказал Корнышев, сердито хмурясь.
– Нет, – извиняющимся тоном ответил Ведьмакин.
– Это ваши сын и дочь, между прочим.
Ведьмакина будто током ударило. Обернулся и прилип к стеклу.
– Катя! – пробормотал он.
– Вы Катю знаете? – быстро спросил Корнышев.
– Мне говорили.
– Кто?
– Товарищ ваш.
– Что он говорил?
– Что дочь у меня есть – Катя. Это вот она?
– Да.
– Красивая, – пробормотал Ведьмакин.
Он говорил о Кате как о постороннем и незнакомом человеке, случайно увиденном на улице. Красивая девушка. Он оценил. И больше – ничего.
– Мы вывезли их с Кипра. Специально, чтобы вы их увидели. Это ваша семья. Ваши дети и ваша жена. Как вашу жену зовут? – спросил Корнышев.
Ведьмакин смотрел на него с напряженным ожиданием.
– Чего вы от меня ждете? – спросил с досадой Корнышев. – Что я вам скажу, как вашу собственную жену зовут?
– Да.
Это «да» Ведьмакина прозвучало ужасно. Как приговор всем попыткам Корнышева хоть чего-то добиться от собеседника.
– Ваша жена, – сказал Корнышев, – Алла Михайловна! Неужели вы не помните ее?
Он злился, но вдруг вся его злость испарилась в одно мгновение, когда он увидел, как скривилось лицо Ведьмакина и брызнули слезы.
– Я устал! – всхлипывал Ведьмакин. – Я ничего не понимаю! Я не знаю, чего вы от меня хотите!
И таким он раздавленным сейчас был, и таким несчастным, что у Корнышева опустились руки.
Вызванные Калюжным Корнышев и Горецкий пришли в кабинет генерала. Корнышев, догадывающийся, о чем сейчас пойдет речь, выискивал что-либо особенное в поведении Калюжного, но тот был по обыкновению спокоен и деловит и поглядывал строгим взглядом начальника, видящего насквозь всех и вся.
Сначала Калюжный выслушал доклад Корнышева. Хвастаться было нечем. Никаких подвижек.
– Свою семью в упор не признает, – рассказывал о Ведьмакине Корнышев. – С Кипра их тащили. Сколько сил, сколько времени, а пользы никакой.
Генерал вопросительно посмотрел на Горецкого. Тот понял, что ждут его комментария.
– Это был едва ли не единственный способ его раскачать, товарищ генерал, – сказал Илья. – Я очень рассчитывал на присутствие семьи Ведьмакина в Москве. Но результата это не дало, тут я согласен с Корнышевым.