Укрощение горца

Макгрегор Кинли

Нора попыталась снова рассказать о том, как лжив Райан, но слов уже не было. Родители смотрели на него, как на своего сына.

– Я не хочу выходить замуж за Райана, – прошептала Нора.

– Тебе нравится Эван? – спросила мать, посмотрев на дверь.

– Я люблю его больше всего на свете, – ответила Нора, чувствуя, как на глаза набегают слезы.

Отец улыбался:

– Тогда я знаю, что делать.

– Что ты можешь сделать, ты все запутал, – сказала Нора.

– Сомневаешься во мне? –

обиженно спросил отец. Нора прикусила губу, как всегда, когда думала о Райане. Эван никогда не женится на ней, если будет думать, что Райан любит ее. Она знает это.

Все дело в том, удастся ли ей когда-нибудь заставить Райана сказать правду?

ГЛАВА 12

Нора целые дни проводила у постели Эвана. У него была лихорадка, он бредил, и жар нисколько не ослабевал. Его обтирали прохладной водой, стараясь сбить жар, но ничто не помогало.

Казалось, он никогда не придет в себя. Отчаяние Норы с каждым днем усиливалось.

Он должен очнуться. Была невыносима даже мысль о том, что она может потерять его.

Братья Эвана поочередно помогали Норе ухаживать за ним. Она старалась говорить с ним, поила и кормила. Умоляла очнуться, взглянуть на нее. Она бы что угодно отдала, чтобы вновь услышать его ворчание.

Только наедине с Эваном Нора осмеливалась говорить о своей любви, рассказывать, как ей нужно, чтобы он был с ней.

– Он шептал ваше имя.

Нора оторвалась от вышивания и увидела Лахлана, сидевшего у окна, пять минут назад он сменил Сина. Нора была рада этому. Что-то очень мрачное, почти зловещее, было в Сине Макаллистере. Брейден был гораздо приятней. Он всегда радостно ей улыбался, старался развеселить, когда они оказывались вместе у постели Эвана. Затем его снова сменял Лахлан…

Старший Макаллистер казался особенно строгим и суровым. В его присутствии Нора всегда чувствовала себя напряженно и неловко. Лишь однажды, когда Катарина поддразнивала его, она видела его улыбающимся. Лахлан, будучи очень молодым человеком, был облечен большой властью и ответственностью, вероятно, это тяготило его.

– Я знаю, – ответила Нора на его слова.

– Не скажете почему?

– Вероятно, он хочет, чтобы я поняла, что он выздоравливает.

Выражение лица Лахлана смягчилось.

– Иногда его трудно выносить.

– Ну что вы. Напротив, Эван очень приятный человек.

– Вы так думаете? – переспросил Лахлан.

– Да. Мягкий и добрый.

– Мягкий и добрый? Вы шутите? Он угрюмый и сердитый.

– Совсем не часто… угрюмый. Он просто тонкий и чувствительный человек.

Лахлан выглядел ошеломленным:

– Моя дорогая леди, похоже, вы бредите. В нем нет никакой чувственности.

Нора рассердилась – как он смеет говорить такое!

– Вы просто не знаете своего брата, милорд. – Она положила руку на горячие руки Эвана.

Боже, она бы вечность держала эти руки в своих.

– Вы любите его, – раздался в тишине комнаты глубокий голос Лахлана.

Это прозвучало как утверждение.

Нора не стала лгать:

– Да, люблю.

– А он знает?

– Я никогда не скрывала своих чувств. – Она выдержала взгляд Лахлана, хотя это было тяжело и пугающе.

– А он любит вас?

– Думаю, да. Но с Эваном никогда ни в чем нельзя быть уверенной, – тихо вздохнула Нора.

Лахлан слегка наклонился:

– Нора, посмотрите на меня.

Она выполнила его просьбу.

– А вы… а он… – Он мялся, не зная, как спросить, но она поняла о чем.

Она покраснела и отвернулась не отвечая.

– Ваш отец за это снесет ему голову.

– Отец ни о чем не узнает. А если вы, Лахлан Макаллистер, сообщите ему, я буду все отрицать.

– Будете защищать моего брата? – улыбнулся Лахлан.

– Всегда.

Улыбка изменила лицо Лахлана, суровость сменилась дружеским расположением.

– Эвану повезло, что он встретил вас.

Лахлан, извинившись, ушел, оставив Нору с Эваном. Некоторое время она вглядывалась в его бледное лицо, затем промокнула взмокший лоб и стала разговаривать с ним, как всегда, когда они были вдвоем:

– Как я хочу, чтобы ты очнулся, хочу посмотреть в твои синие глаза, услышать твой голос. Я скучаю по тебе.

Эван вдруг медленно открыл глаза, испугав ее. Несколько секунд Нора боялась, что вновь вернется его горячка, но у него был ясный и разумный взгляд. Эван нахмурился и попытался сесть.

– Нет, не двигайся! – закричала она, стараясь удержать его.

Он еще больше нахмурился, обвел глазами комнату, заглянул под простыню. Затем очень удивленно посмотрел на Нору:

– Почему ты здесь, в доме моего брата, а я лежу раздетый в его постели?

Нора улыбалась ему, у нее кружилась голова от счастья – он пришел в себя! Она не успела ответить ему: в комнату вошли его мать и Син. Они сразу поняли, что Эван очнулся, и бросились к нему.

– Ему лучше! – радостно воскликнул Син.

Айслин, мать Эвана, схватила руку сына и прижала к губам:

– Слава Господу! Как я боялась потерять тебя.

Норе хотелось остаться, но пришел Брейден, а потом Мэгги и Каледония с детьми, и она решила уйти. Как бы ей ни хотелось этого, но она не была членом семьи Эвана.

Спустившись вниз, в большом холле она увидела Лахлана.

– Что-то случилось? – забеспокоился он.

– Эван очнулся.

Лахлан бросился вверх по лестнице. Нора, улыбаясь, подошла к своей матери, которая сидела у камина.