Укрощение воровки
Шрифт:
— Нет, что вы, Рамиль. Я вовсе не это имела в виду.
— Ну и хорошо, потому что я сам в себе сомневаюсь, — признался Рамиль, и Саша не могла не улыбнуться озорному блеску в добрых глазах. — Но, поверьте, я знаю нужные рычаги, на которые надо нажимать. Я уговорю Максима. Поверьте, такое с ним не впервые. Он приезжает, устраивает разносы, и сваливает по своим делам, а жизнь возвращается в прежнее русло, и никто никого не увольняет. Тем более я, с прошлой недели официально трудоустроенный исполнительный директор, не пойду на такое.
— Правда? —
— Клянусь, что говорю правду, только правду и ничего, кроме правды!
Саша тихонько засмеялась и облегченно выдохнула.
— Рамиль, спасибо вам, еще раз. Не подумайте, что я уговариваю оставить Диану потому, что она моя сестра…
— Знаю, знаю. Вашу пламенную речь слышал не только Макс.
Улыбка сползла с лица Саши, но Рамиль коснулся ее подбородка пальцами и заставил посмотреть в глаза.
— Вижу, снова собираетесь плакать. Чтобы этого не случилось, мы с вами распрощаемся на этой высокой ноте, — и тут телефон в его кармане запиликал. Рамиль достал телефон, закатил глаза и ответил на звонок. — Большой брат следит за мной, да, Макс? — хохотнул он. — Ладно, не рычи. Бегу я, меня тут задержали… — глянул на Сашу и улыбнулся: — Приятные хлопоты. Ладно, я побежал, Александра, пока Макс не послал поисковую команду. И не забудьте, завтра с семь. Я буду ждать вас, — прокричал он на бегу в сторону кабинета.
Саша помахала рукой высокой удаляющейся фигуре. С задумчивой улыбкой вышла из бизнес-центра, почти вприпрыжку спустилась по широкой лестнице. Добро всегда побеждает зло, надо это помнить. И еще, люди с такими добрыми глазами, как у Рамиля, не могут врать, поэтому Саша ему верила. Он не допустит, чтобы Диану уволили. Правда, стоило вспомнить старшего Власова, как сердце сжала корявая рука ледяного страха. «Добрый брат победит злого», — повторила про себя Саша.
И вспоминая добрые и красивые глаза Власова, Саша верила, что именно сегодня она встретила судьбу и любовь всей жизни.
Эпилог
— Согласны ли вы…
— Так точно!
— Отставить!
— Виноват, товарищ генерал-майор!
— Придется начать с начала, — Арсеньев, насупив брови, посмотрел на сияющего Рому. Все же сменил гнев на милость, и вновь зачитал полагающиеся вопросы.
— Согласны ли вы, капитан первого ранга, Львов Роман Алексеевич, взять в законные жены Асланову Диану Михайловну, быть с ней и в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии?
— Согласен.
— Согласны ли вы, Асланова Диана Михайловна, взять в законные мужья Львова Романа Алексеевича, быть с ним и в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии?
— Согласна.
— Если вы тверды в своем решении, то я с радостью объявляю вас мужем и женой. Капитан Львов, куда полез целовать невесту без приказа начальства? Ай, Бог с
Гуляли три дня и три ночи. Первый день в узком кругу родных, потом кругу близких друзей, потом сами вдвоем, счастливые и неверящие в связывающие их законные и священные узы.
Как бы Диана ни отказывалась, мама заставила купить два платья, за что сейчас Диана была ей глубоко благодарна. Если в первый день она была в пышном платье невесты, то во второй надела более свободное платье коктейльного типа. А на романтичный ужин дома Диана надела наряд, который купила Саша и успела засунуть в один из чемоданов, которые Диана с Ромой перевезли из родительского дома в его… их городскую квартиру.
Диана вышла в зал и замерла на пороге. Рома полулежал в низком кресле, у панорамного окна, прикрыв глаза, с бокалом в руке. На нем была белая рубашка с расстегнутым воротом и темно-синие брюки со стрелочкой. Красивый, высокий, притягательный, Роман был для Дианы самым прекрасным мужчиной на свете, и ей все еще казалось чудом, что их с Ромой пути, которые могли не пересечься никогда, оказались так тесно сплетены.
— Иди ко мне.
Оказывается, пока Диана стояла на пороге, украдкой и задумчиво разглядывая Рому, то же самое делал он, прикрыв глаза, наблюдал за ней в полутьме темнеющих сумерек за окном.
Диана подошла ближе и увидела привычный, но не менее будоражащий взгляд Романа на себе. Все тот же жадный, голодный, горячий взгляд, прожигающий насквозь и пробуждающий ответный огонь желания.
— Ты невероятно красивая, — прошептал Рома, оглядывая ее темно-бордовое длинное платье до пят на тонких бретельках, с кружевными вставками на груди и на подоле. Диана распустила волосы, сняла макияж и украшения, желая быть рядом с Романом такой, какая она есть. Но он все равно смотрел на нее с тем же вниманием и жаром, что и раньше, а может даже еще жарче.
Роман протянул Диане руку, и она вложила в ладонь пальцы. Было непривычно чувствовать на своем безымянном пальце обручальное кольцо, но еще непривычнее было видеть такое кольцо на темном пальце Романа.
Рома слегка потянул к себе, и Диана покорно подошла ближе, а затем села к нему на колени, устраиваясь так, как любила — перекинув ноги через его бедро, а щекой прижимаясь к широкой груди, поддерживаемая крепкой рукой за спину.
— Красивый вид, — сказала Диана, глядя на погружающийся в сумерки город.
— Тебе нравится тут жить?
— Конечно.
— Я просто подумал… Знаешь, в доме твоих родителей очень уютно и приятно находиться. Вокруг природа, нет шума машин, вечного движения. Нет быстрой доставки китайской кухни, или молодежи, гуляющей под окном до самого утра. Я-то ко всему этому привык. Но как же ты? Ты всю жизнь провела за городом, и сейчас я насильно привез тебя сюда. Я подумал, может, поищем какой-нибудь домик в пригороде? Я каждый день буду отвозить тебя на работу, вечером вместе возвращаться. Без соседей за стенкой, и чистый воздух круглый год.