Укрощение Зверя
Шрифт:
Сотня уже собиралась на майдане [18]у третьей башни. Все здоровые лошади, приписанные к сотне, осматривались опытным десятником Бараком, который и решал: выдержит она поход или нет. Муса был спокоен, Барак – лучший лошадник в его сотне, ни одна больная, плохо подкованная лошадь в поход не пойдет. Отобранные верховые и заводные лошади протирались чистыми тряпицами и только потом седлались. Казары были прирожденные всадники, в три года каждого из них родители посадили на коня. Но в сотне были и русские, ставшие казарами «побегом» от ненавистного хозяина, они были прекрасными лучниками, сильными и упорными рубаками, но в искусстве верховой езды от коренных казар поначалу отставали.
Главное искусство управления всадника лошадью заключается в том, чтобы, действуя поводом, заставить лошадь себе повиноваться, не причиняя ей боли давлением удил на челюсть, ибо это вызвало бы раздражение и сопротивление. Кавалерийский повод должен быть такой длины, чтобы, не сдвигая кулака с места, всадник чувствовал легкий упор десны на удило. Для укорачивания повода всадник поворачивает кисть мизинцем от себя. Если же этого недостаточно, то следует, сверх того, плавно подавать кисть руки или на себя, или от себя.
Главными средствами управления лошадью, для всадника в поле являются уклоны корпуса и уздечка; шенкеля [19]же в незначительной степени. Шенкель отчасти заменяется нагайкой, служащей средством понуждения и наказания. Отрывистого лёгкого удара по плечу или за подпругой достаточно, чтобы подбодрить лошадь на ходу.
На майдане столпились люди и лошади. Мальчишки, несмотря на раннее утро, помогали старшим братьям собираться. Утоптанная глина майдана часто была ареной таких сборов. Приказ об уходе был получен каждым от своего непосредственного начальника ещё прошлым вечером, так что затянуться эта процедура не могла.
Оружие и его состояние Муса проверял лично. Кроме копья, лука с полным колчаном стрел, сабли с запасным лезвием, шлема, щита, засапожного ножа, кинжала и кольчуги, каждый воин должен был иметь передний и задний вьюки с уложенными в них запасными сапогами, иголкой, дратвой и ниткой. Обязательно плащ или бурку из тонкого черного войлока, трут, огниво и конечно аркан, который мог быть простой волосяной веревкой с петлей на конце или более сложным устройством.
Аркан Мусы, например, был необычен даже для казар, которые с охотой воспринимали все новое в воинском деле. Длинная веревка из конского волоса на конце была привязана к поперечной, более короткой, концы которой были прочно заправлены в тяжелые стальные шары. Такой аркан должен был только долететь до цели, а стальные шары сами обхватывали её и скручивали веревку с другой стороны. Муса часами мог, со свистом, крутить этот аркан над головой, разбивая шарами, установленные на каменную стенку, полосатые арбузы. Постепенно он добился такого искусства во владении этим необычным оружием, что тушил шарами свечу, даже не покачнув её. А зимой на охоте, сумел отбиться этим арканом от стаи волков. У каждого воина его сотни было какое-то специальное, только им одним изученное, любимое оружие.
Сборы не затянулись и через короткое время сотня построилась перед своим юзбаши [20], сверкая начищенными кольчугами, шлемами и наконечниками копий. Идти предстояло по своей территории, поэтому средствами маскировки можно было почти пренебречь. Все были на месте, только сопровождаемый царевич Касим заставлял себя ждать. Муса использовал эту задержку для того, чтобы напомнить своим воинам о дисциплине в походе и наказании за её нарушение.
Власть командира в походе была почти неограниченна, а подчинение безоговорочным и полным. Десятник был хозяином жизни и смерти каждого бойца в своем десятке, сотник в сотне… Все, как велит Ясса Потрясателя Вселенной Чингизхана.
Наконец показался тысячник Ибрахим с тремя всадниками. Рядом с ним неспешно трусил на мускулистом кауром жеребце молодой парень, одетый и вооруженный на казарский лад, это и был царевич Касим. Веселые карие глаза блестели из-под черной мохнатой шапки с красным верхом. Маленькие усы украшали лицо знатного всадника. На коне он сидел прямо, правая рука упиралась в правое бедро, а левая придерживала уздечку.
– Шалом алехем, Муса! – поздоровался Ибрахим – счастья и удачи тебе и твоим воинам в походе!
– Алехем шалом, атаман! Спасибо на добром слове. Ты пришел нас проводить, это честь для меня и моих людей.
– Вы лучшие в моей тысяче, только ради знатного гостя отпускаю вас. Постарайся Муса, чтобы пылинка с Касима не упала. Передай мой поклон князю Василию Дмитриевичу. Мы вечные его слуги, жизнь свою за князя отдадим, если понадобиться. Вот тебе для него – атаман передал Мусе небольшой кожаный чехол, опечатанный полковой печатью. – Здесь отчет и письмо от меня. Подарки уже погрузили. Если он тебя примет лично, сначала выясни весь порядок, потом иди. Не дай Бог тебе ошибиться, не так ступить не то сказать, князь этого не любит. Если на охоту позовут, то покажи казарскую удаль. Ведь ты у нас богатырь не из последних. Отойдем. Извините мирза [21]– последняя фраза была обращена царевичу Касиму.
– Слушай меня, сынок. Князь Василий конечно князь, сын Дмитрия Ивановича, тот тоже князь был. Но не все решает происхождение. Обрати внимание на митрополита Киприана. Он простого рода, по происхождению болгарин из Тырнова. Прислали его в Москву ещё при жизни Дмитрия Ивановича. Не знаю почему, но невзлюбил его Дмитрий, выгнал из Москвы, а митрополитом сделать решил своего друга детства священника Митяя. Снарядил его в Царьград к Филафею-патриарху на утверждение, умер Митяй в дороге от неизвестной болезни.
– Неизвестной?
– Я вижу, ты меня правильно понимаешь, Муса. Только и на этот раз не захотел Дмитрий поставить Киприана митрополитом. Нет, он митрополитом то стал, князь второй раз ослушаться патриарха не рискнул, иначе во всех церквах его могли бы и анафеме придать, такие случаи на Руси бывали. Но через два года обвинил Дмитрий Киприана в сношениях с государем Литвы Ольгердом и опять выгнал из Москвы.
– Киприан предал Дмитрия?! Заговор готовил?!
– Этого никто доказать не мог! Письма писал, договора готовил, но не во вред Руси, а на только на пользу.
– А что же Дмитрий?
– Киприан обратился в патриарший суд, но Дмитрий уперся и всё! Не пустил Киприана в Москву. Заклинило его! Только после его смерти стал Киприан полноправным митрополитом.
– А, что же он до этого делал?
– В Киеве жил, был митрополитом киевским и литовским. Обрати внимание, сегодня князь Василий ему в рот смотрит. У него своя дружина, посильнее, чем княжеская и вооружена лучше. Тайный приказ полностью в его власти. Так не поверишь, поп ведь, не воин, а разбойников на дорогах по его приказу ловят, по русским законам судят. А сколько книг им написано, не сосчитать. Князь своих детей доверил его заботам, учителя от него приходят. Учат княжеских недорослей языкам, риторике и другим наукам.