Укрощенное сердце
Шрифт:
Ронуэн шла вверх по небольшой насыпи, придерживаясь неприметной тропинки, и с каждым шагом чувство вины охватывало ее все сильнее.
Но ведь ее народ борется за выживание против англичан, а он был англичанином.
И все же Ронуэн никак не могла заставить себя не думать о нем. Как он умер – легко или долго мучился? Стрела оборвала его жизнь быстро, или он медленно истек кровью? Или возможно, он утонул, мечтая о благословенном глотке воздуха.
Ронуэн остановилась на узкой тропинке и вдохнула прохладный весенний воздух. Как это страшно –
– Да прекрати же ты, конь-переросток, – прошипела Ронуэн и обнаружила, что голос ее дрожит.
Она крепче сжала повод и для надежности намотала его на руку. Нечего вести себя как испуганный ребенок, который боится, что в темноте прячутся чудовища.
– Пошли, – пробормотала она и потянула коня за собой.
До лагеря мятежников Риса было уже недалеко, но конь неожиданно заупрямился. Он сделал несколько шагов и остановился.
– Ну пожалуйста, – попросила Ронуэн и дернула за повод.
Конь спокойно смотрел на нее сверху вниз – он был намного выше – и не двигался с места.
А что, если он откажется идти дальше? Ей ни за что не справиться с такой громадиной.
– Если ты пойдешь за мной, я дам тебе чистой прохладной воды и покажу, где растет самая сочная трава на лугу, – сказала Ронуэн по-валлийски.
Сообразив, что разговаривает с конем норманнского лорда, она перевела сказанное на английский.
Конь смотрел на нее и не двигался с места, однако Ронуэн могла поклясться, что он ее понял. Он снова шумно задышал и навострил уши, прислушиваясь к громкому крику крапивника, раздавшемуся сзади.
Ронуэн похолодела. Крапивник? В этих лесах крапивники никогда не появлялись до середины лета. Что-то не так.
Охваченная паникой, девушка попятилась, сильно дергая повод, чтобы заставить упрямого коня идти за ней, но животное стояло как вкопанное. Стараясь сдвинуть его с места, девушка сама едва не упала. Тогда она решила оставить его и бежать и стала распутывать кожаный ремешок, который намотала на руку. В этот момент из леса на тропинку выбежал мужчина – высокий и насквозь промокший, с горящими глазами.
Он жив!
– Нет!
Ронуэн нащупала левой рукой кинжал, но было уже слишком поздно. Он крепко схватил ее за запястье и вырвал повод из другой руки. Девушка ударила противника кулаком по голове, затем попыталась выцарапать ему глаза. Тщетно. Она не обладала достаточной физической силой, чтобы справиться с ним. Он был слишком большой, слишком сильный и слишком обозленный. И все же она не могла себе позволить просто так сдаться. Ронуэн отчаянно вырывалась, размахивала кулаками, царапалась, кусалась, и попыталась ударить его коленом в пах. Одновременно она выкрикивала ругательства, самые страшные, какие только знала.
– Негодяй! Мерзкий червь! – вопила она.
Джаспер
– Змей! – не унималась Ронуэн. – Трус! Ублюдок!
– Ну, это вряд ли, – пробормотал он на ее родном валлийском языке.
Неожиданно он поднял ее и подбросил высоко в воздух.
Ронуэн взвизгнула – спятил он, что ли? – и приготовилась к весьма болезненному приземлению. Но Джаспер поймал ее, крепко взял за запястья и завел руки за спину. Потом прижал девушку к себе так сильно, что она едва могла дышать. Лицом она уткнулась в еще влажную шерстяную тунику, груди оказались прижатыми к его широкой груди, а бедра чувствовали мускулистую твердость ног.
– Сдавайся, маленькая фурия, ты попалась. Надо уметь проигрывать.
Самодовольство англичанина привело Ронуэн в ярость. Она готова была с ним сразиться, но никак не могла высвободить руки, а значит, в ее распоряжении осталось единственное оружие – зубы, которые она и пустила в ход. Иными словами, она укусила его. Не важно, что при этом девушка набрала полный рот мокрой шерсти. Главное, что враг вздрогнул и выругался.
– Проклятие! Да успокойся же ты!
Он схватил ее за волосы и дернул, так что ей ничего не оставалось – только взглянуть в ненавистное лицо. Это оказалось серьезным испытанием.
У него были серые глаза – не голубые, а именно серые, как мокрый камень. Десять лет назад его поймали валлийцы, и она имела возможность рассмотреть его вблизи. Но тогда он был слишком озабочен проблемой выживания, чтобы обратить внимание на маленькую девочку. В то время она не заглядывала ему в глаза и с тех пор ни разу не подходила к нему близко.
Зато теперь она оказалась с ним совсем рядом. Слишком близко.
Она смотрела в его чарующие серые глаза и вспоминала перешептывания женщин у колодца. Даже дьявол не может превзойти его, когда речь заходит о плотских утехах, говорили они.
Джаспер улыбнулся, и Ронуэн задрожала.
– Я не ублюдок, – тихо проговорил он. – И не слабак.
Чтобы не быть голословным, он шевельнул бедрами, и она ощутила бесспорное доказательство его мужской силы.
– Я действительно ошиблась, – пробормотала она. – Следовало назвать тебя трусом и насильником.
Джаспер весело расхохотался. Его смех показался Ронуэн совершенно неуместным, учитывая обстоятельства. Злой или веселый, он все равно опасен. На этот счет Ронуэн предпочитала не обманываться.
– Скажи, маленькая фурия, как тебя зовут?
Ронуэн не ответила.
Англичанин снова пошевелился, и она ощутила силу его тренированного тела воина. Девушка судорожно сглотнула.
– Как все-таки тебя зовут?
– Ронуэн ап Томас, – ответила девушка.
– Почему ты хотела убить меня, Ронуэн ап Томас?
– Потому что ты англичанин.
Неужели он не понимает?
– Ты попыталась убить меня, потому что я англичанин, украла мою лошадь и решила, что выполнила свой долг. Куда ты вела Гелиоса?