Укрощенный дьявол

Карлайл Лиз

– Решетка! Каминная решетка! – закричал Айан. Джайлз проворно свернул налево, обходя каминную решетку, но подсвечник наклонился, грозя упасть.

– На этот раз я сделал почти полный круг, – объявил граф. – Мне осталось только дойти до окна!

Заинтригованная, Обри распахнула дверь и стала на пороге.

– Упс, – снова, на этот раз немного тише, сказал Айан. Джайлз остановился, и подсвечник опасно закачался.

– Что теперь?

– Мама, – сокрушенно ответил мальчик. – В чулане.

Взявшись

рукой за ножку подсвечника, Джайлз повернулся, одним пальцем опустил вниз с глаз повязку и широко улыбнулся.

– Что это вы здесь устроили? – Качая головой, Обри вошла в комнату.

– Мы ничего не разбили, – ответил Айан. – Честное слово.

– Мы просто играли в «три маленькие лжи», – признался Джайлз, опуская подсвечник, – и мне пришлось платить выкуп.

– Выкуп? – повторила Обри, глядя на большое блюдо, выкатившееся на середину комнаты. – И какой же? Разбить вдребезги все на полках в гостиной?

– Мне досталось обойти комнату с завязанными глазами, неся на голове подсвечник, – с долей гордости признался Джайлз, стараясь развязать салфетку. – Это была моя третья попытка, и, думаю, она мне удалась бы.

– Шел дождь, поэтому мы не могли играть в крикет после школы, – торопливо пояснил Айан, серьезно глядя на Обри. – Но это почти так же интересно.

– Правда? – сдержанно отозвалась она.

– Я уже выиграл два раунда, – кивнув, похвастался мальчик.

Обри перевела взгляд на графа, и, к ее удивлению, он подмигнул ей.

– Айан, боюсь, мы отвлекаем твою маму от проверки. Может быть, закончим игру в другое время?

Айан, очевидно, все еще боясь, что может заработать выговор, схватил учебники с обеденного стола и торопливо ушел, оставив Обри наедине с Джайлзом, который к этому времени окончательно запутал салфетку.

– Чертова штуковина, – проворчал он, последний раз дернув ее. – Не развяжешь ли меня, Обри?

Она закусила губу, чтобы не рассмеяться, и заметила, что в его глазах тоже искрится смех. Она потянулась, чтобы развязать узел, и Джайлз, положив руки ей на талию, притянул ее ближе.

– Мне нравится, когда ты в доме. – Наклонив голову, он потерся носом о волосы Обри. – Когда ты здесь, ты спасаешь меня от меня самого.

– Не нужно, Джайлз, – вспыхнув, прошептала Обри. – Не здесь.

– Ах да, этого нельзя делать, верно?

Обри было больно смотреть, как улыбка исчезла с его красивого лица, сменившись разочарованием, но ей и самой было досадно. Последние две недели она провела, ломая голову над тем, как найти способ выйти из сложившейся ситуации. Было невозможно не размышлять над будущим, которое предлагал ей Джайлз. Обри чувствовала, что с каждой прошедшей неделей, с каждой ночью, проведенной в объятиях Джайлза, и с каждым нежным словом все больше и больше влюбляется в него.

Граф хотел жениться на ней, и его, видимо, не заботило, что

она была его экономкой, нанятой служанкой. Он ничего не знал о происхождении Айана и тем не менее почти с первой встречи принял мальчика как равного себе и подружился с ним. Даже в прежней жизни, когда у Обри было богатое приданое и она носила благородное имя, для нее замужество с богатым, обладающим политическим влиянием английским графом было бы своего рода победой, но сейчас такое совершенно невозможно.

– Ну вот, теперь ты свободен, – сказала она, наконец развязав узел, и порывисто поцеловала Джайлза в щеку.

– Я свободен? – Джайлз не убрал рук с ее талии. – Я этого не чувствую, Обри. Я чувствую, что пойман в ловушку. Боюсь, пойман навсегда. Обри, посмотри на меня, – потребовал он, не дождавшись от нее ни слова. – Нам нужно поговорить.

– Да? – Обри встретилась с ним взглядом.

– Скоро мне придется уехать, – тихим грустным голосом сказал граф. – Я должен вернуться в Лондон. Ты ведь это знаешь, да? Ты понимаешь, что отношения между нами не могут оставаться такими, как сейчас?

– Понимаю, – тихо ответила Обри. – Я понимаю, Джайлз, что твоя жизнь там. У тебя важная работа, и ничто не должно ей мешать.

– Ты и Айан тоже важны для меня, – признался он. – Эти недели, проведенные здесь с тобой, изменили меня. Они открыли мне глаза по меньшей мере на несколько моих недостатков и на красоту этого места. Я обнаружил, сколь многое в жизни – в реальной жизни – я упустил. И еще я научился понимать, чего я хочу в течение того времени, которое мне осталось провести на этой земле.

– Я тоже кое-чему научилась, – призналась Обри. «Я научилась любить, любить беззаветно и безнадежно; я узнала, что такое счастье», – но это признание она не высказала вслух; эти чувства всегда присутствовали в ее душе, когда она была с Джайлзом.

– Обри, я снова прошу тебя поехать со мной в Лондон. – Он крепко сжал ей руки выше локтей. – Выходи за меня замуж. Позволь мне заботиться о тебе и Айане.

– Благодарю тебя за оказанную мне честь, Джайлз, но я не могу, – покачала головой Обри.

– Обри, ты когда-нибудь была в Лондоне? – нахмурившись, спросил он.

– Нет, – честно ответила она.

– И никогда туда не собираешься? – Джайлз окончательно помрачнел.

– Ч-что ты имеешь в виду?

– Обри, ты на самом деле любишь меня? – Он привлек ее к себе.

– Да. – Она любила Джайлза и устала бороться с этим.

– Я тебе верю. Я не считаю себя самодовольным человеком или человеком, которого легко обмануть. Я чувствую твою любовь в каждом прикосновении – не только в чувственных ласках, а просто в каждом нежном касании твоих пальцев. Я вижу ее и в твоих глазах, хотя, думаю, ты не признаешься в этом ни себе, ни мне.