Укротители демонов
Шрифт:
Потом что-то лопнуло в желудке.
Бульк осознал, что вновь может слышать и видеть. Но при этом он почему-то оказался не стоящим у стойки, а сидящим за столом. Вокруг все плыло и качалось, а мысли бежали какие-то рваные, похожие на куски старой наволочки.
— Смотрите-ка, он даже не упал, — сказал кто-то. Фраза не содержала в себе ни грамма насмешки. Даже китежское зелено вино по воздействию на пьющего не способно сравниться с напитками, которые подают в «Сломанном мече». Тот, кто пробует «Дикую лошадь» в первый раз, обычно оказывается на полу, а приходит в себя
— Да, ты силен, братец, — уважительно прошамкал Старый Осинник. — Глядишь, из тебя на самом деле когда-нибудь получится герой.
— Но я уже… уже герой, — для того, чтобы говорить, приходилось прилагать значительные усилия. Слова резонировали где-то в глубинах черепа, заставляя трястись всю голову. — Я совершил подвиги!
— И какие же? — Стукнутый Черный повернулся к Агрогорну. — Мне еще стаканчик «Варварского топора», пожалуйста… Уж гулять, так гулять!
К счастью Булька, этого напитка ему не предложили. «Варварский топор», в отличие от «Дикой лошади», действует безболезненно, просто-напросто лишая пьющего головы до следующего утра. Он может ходить, разговаривать и даже петь, но голова в этом не будет принимать никакого участия.
И память, соответственно, тоже.
— Я… — Бульк сосредоточился, — разогнал грабителей… и убил много бандитов в «Пельменной»…
В том, что он убил их сам, у ученика сапожника были определенные сомнения, но без этого «деяния» список его подвигов выглядел до смешного кратким.
— Да, — тяжко вздохнул Старый Осинник. — Слыханное ли дело, а? Что за молодежь пошла! Прирезал пару человек — и герой! Вот я первого вампира голыми руками задушил! Он, стервец, чеснок есть не захотел! А всего я их укокошил тысяч пять…
— А я начал с похищения эльфийской принцессы, — задумчиво прогудел из-за стойки Агрогорн. — Урвен ее звали… или Оторвен… не помню. А заодно у ее папаши упер тот меч, что над дверью висит. Сковать его заново правда не удалось, но я ловко научился управляться с обломками…
— Мне повезло, я сразу ограбил храм! — Стукнутый Черный ощутимо раздулся под своим одеянием. — Меня отдали на обучение в святилище Братьев Ночи. Так я прибил настоятеля, захватил сокровища, и удрал!
— И это… это все подвиги? — удивился Бульк, изо всех цепляясь за столешницу. Грязный, покрытый соломой, которая сгнила еще год назад, пол таверны казался почему-то необычайно привлекательным.
— Да, — Старый Осинник кивнул, и в его шее что-то опасно затрещало. — Совершишь чего-нибудь подобное — и ты герой. Но главный спец по подвигам у нас сидит вон там в углу. Эй, Брежен, иди сюда!
К столу подсел толстый старик, основным элементом внешности которого были брови. Седые и кустистые, они нависали над глазами подобно двум островкам, буйной растительности.
— Чево… чво надо? — прошамкал бровастый. Челюсти его двигались как-то странно.
— Покажи ему свой иконостас, — проговорил Стукнутый Черный.
Брежен кивнул и распахнул на груди куртку. От обрушившегося на глаза блеска Бульк чуть не ослеп.
— Вот это герой так герой, — сквозь золотое сияние пробивался скрежещущий
— Неудивительно, что они были безумными, — хохотнул Агрогорн. — Если бы меня заставляли сохранять девственность, я бы тоже рехнулся!
— Эта, красненькая — за избавление какой-то деревни от умертвий, а вот эта… не помню…
— За приготвление-вление омлета, — гордо прошамкал Брежен. — Из яиц птицы Рух!
— Да, именно так, — кивнул Старый Осинник. — А говорит он не очень внятно, так это челюсть сломана в восьми местах. Плата, так сказать, за подвиги!
К этому моменту Бульк проморгался. Рубаха сидящего напротив него старика оказалась просто усажена медалями, значками и нашивками. Все они были золотые или позолоченные, и сверкали не хуже, чем целая драконья кладовая.
— Брежен собирал эту коллекцию лет сто, не меньше, — гордо сообщил Старый Осинник, — тут есть все награды, которые только можно получить в Лоскутном мире, в том числе значок «Активист лиги защиты насекомых» от разумных пчел Лоскута Ульи и нашивка «Мать-героиня» от эльфов Светлого леса. Как он ее получил — даже и не спрашивай.
Бульк ощутил себя раздавленным. С таким обилием подвигов ему вовек не тягаться, а уж о карьере эльфийской матери-героини он даже и не мечтал. Оставался последний аргумент.
— У меня есть меч! — заявил он.
Прозрачное, почти невидимое лезвие легло на стол.
— Неплохая игрушка, — сказал сидящий за соседним столиком седоусый дед в странного вида шапке из шерсти ягненка и накидке из того же материала, ужасно теплой на вид. Как он не запарился в ней — оставалось непонятным. Но для героя имидж важнее всего. Даже жажды. — Но моя сабелька не хуже!
Явившаяся на свет сабля была чудовищно длинной и тяжелой, и время, похоже, обломало об нее зубы. Но кое-какие следы при этом оставило. Лезвие в изобилии покрывали царапины и сколы, кое-где виднелась ржавчина.
— Ладно тебе, Чапай, издеваться над молодежью, — проговорил Стукнутый Черный, который после «Варварского топора» пребывал в благодушном состоянии.
Но седоусый, глаза которого сверкали озорством десятилетнего пацана, уже вошел в раж.
— Не лезь, — махнул он рукой, и вновь обратился к Бульку. — Попробуй ударить меня! Если с трех попыток не выйдет коснуться даже кончиком — ставишь мне стакан, а если сможешь хоть чуть порезать бурку — наоборот.
— Идет, — ученик сапожника немного протрезвел, и неожиданно для себя разозлился. Сейчас он покажет этим надутым старикам, что такое настоящее оружие! Заставит их заткнуться…
Вздох удивления пронесся по «Сломанному мечу». Юноша, только что шатавшийся, поднялся на ноги одним гибким движением, а глаза его вспыхнули злыми золотыми звездами.
— Так я и знал, — драматически шепнул Старый Осинник Стукнутому Черному, — это тот самый меч… Пакость!
Удар Булька был неотразим. Но седоусый Чапай лишь усмехнулся и ловко крутнулся на месте, почти не сдвинувшись. Прозрачное лезвие, тем не менее, прошло мимо.