Укротители демонов
Шрифт:
— А блохи все так же кусают! — неожиданно сообщил козел гнусавым пропитым голосом. — Так что хватит трепаться, попробовали бы лучше еще чего-нибудь!
У преподавателя отвисла челюсть. Отвечающий студент, а за ним его сидящие за партами собратья, вытаращились на козла.
Козлу разговаривать не полагалось.
Козлы вообще не разговаривают!
— Чего уставились? — недружелюбно буркнул козел и тряхнул нечесаной бородой. — Так будем блох выводить или в гляделки играть?
— Ы, — глубокомысленно заметил преподаватель. — Он разговаривает?
— Да, —
Хотя последнее было, безусловно, лишним.
— За лечебные заклинания — два, — так же шепотом сказал преподаватель, — а за курс «Воздействие на разум животных» — пять! А теперь хватай его!
Но козел оказался мало того, что говорящим и разумным, а еще и проворным. Сообразив, что его, как уникума, собираются поймать и всю жизнь держать в клетке, подвергая гнусным пыткам, почему-то называемым экспериментами, он бодро мекнул и ринулся к двери. По пути поддал кому-то рогами, лягнул преподавателя поддых, и был таков.
В коридоре стих дробный топот копыт.
— Упустили! — просипел лежащий на полу преподаватель. К физическим мукам от ушиба добавились душевные.
Выставки — развлечение настолько широко распространенное, что известно почти всем расам. Даже гномьи кланы, охраняющие свои сокровища сильнее, чем дурная девка — невинность, не прочь иногда похвастаться извлеченными из заначек самородками и драгоценными камнями, надеясь тем самым вызвать изжогу зависти у соперников.
Что уж говорить о других народах?
В Ква-Ква, самом большом и многолюдном (многоэльфном, многотролльном, многофейном и т. д. и т. п.) городе Лоскутного мира, выставки проводятся ежедневно. Нельзя пройти ни по одной из центральных улиц, чтобы не услышать визгливые вопли очередного зазывалы: «Только у нас! Сегодня! Впервые! Все орудия пыток, какие только придуманы! Спонсор показа — гирсанская инквизиция!» или «Выставка закаменевших какашек! Экскременты демонов и даже божеств! Спешите видеть!»
Зрители спешат. И, что самое забавное — видят.
Что именно, уточнять не будем.
Но выставка, проводимая Магическим Университетом раз в пять лет, ни в каких зазывалах не нуждалась. О ней мечтали загодя, копили деньги, а посетители на нее прибывали из многих десятков Лоскутов.
Причиной было то, что на выставке показывали магические артефакты. Подлинные, в рабочем состоянии. «Ссамые извесные!» — как гласила надпись над дверью выставочного зала. А если честно, то те, которые не пришлось долго искать по хранилищам.
Весь месяц, что шла выставка, у зала стояла громадная очередь, похожая на мохнатый хвост поселившегося в здании чудовища. Клубилась, пыхтела и ругалась она на зависть всем монстрам.
Маги-экскурсоводы после нескольких дней работы падали с ног от усталости и начинали нести откровенную околесицу, путая мечи с оралами, а магические кольца с ошейниками.
Впрочем, сегодня шел только первый день выставки, и экскурсоводы
— Так-так, — приговаривал один из них, формируя очередную группу из желающих обозреть экспозицию. — Десять человек… тьфу, разумных существ! А ты куда прешь, бородатый? Ты уже одиннадцатый!
Гном был невежливо выкинут за дверь, и группа, напоминая стадо смирных и тихих овечек, послушно поплелась за экскурсоводом. Среди составляющих ее разумных существ выделялся высоченный и очень тощий молодой человек с копной светлых волос и глазами такими наивными, что заглянув в них, даже опытный мошенник не избежал бы смущения.
Вид он имел потрепанный, даже бедный, но по сторонам смотрел с таким восторгом, что становилось ясно — потерянных при входе бублей юноше совсем не жалко.
Посмотреть было на что. Первый зал занимали артефакты бытового назначения. В ящиках из прозрачного материала, защищенных заклинаниями, лежали прозаические на вид предметы — метлы, топоры, ложки и скатерти.
Но рассказ экскурсовода развеивал ореол обыденности.
— Вот, извольте видеть, — говорил он, для верности показывая пальцем, — самометная метла. Выпущенная на волю, начинает подметать пол.
Метла, выглядящая какой-то общипанной, задергалась в ящике, точно поняла, что говорят о ней. Прутья угрожающе заскребли по стенкам. Зрители испуганно шарахнулись.
— Не стоит бояться, — успокоил экскурсовод. — Для людей она не опасна. Но имеет большой недостаток — не может вовремя остановиться. Подметя пыль, принимается за пол. Зазевавшись на часок, рискуете получить в нем приличную дыру…
Скатерть оказалась самобранкой, выдающей владельцу обед. Но, судя по всему, ее изготовил какой-то двинувшийся на аскезе волшебник. Обед состоял из стакана ключевой воды и тарелки манной каши, приправленной репейным маслом. Топор-саморуб, волшебный ухват для печи и магическое шило чудили каждое по-своему, но вреда от них всяко оказывалось больше, чем пользы.
В следующем зале глаза разбегались от обилия разложенных по полкам музыкальных инструментов. Тут обошлись без ящиков, просто отгородив артефакты отталкивающим заклинанием.
— Вон те гусли, — экскурсовод указал на инструмент, настолько древний и захватанный, что дерева почти не было видно под отпечатками пальцев, — раньше были незаменимы на стройке. Играя на них, можно было передвигать камни. Но потом настройка сбилась, и камни стали все время падать на голову играющему! Тут уж не до строительства!
По группе посетителей пробежали смешки.
Юношу гусли заинтересовали мало. Он с рассеянно-восторженным видом вертел головой, явно выискивая взглядом что-то более существенное, чем доска с натянутыми на нее струнами.
То же равнодушие он проявил и к чудной дудке, под пение которой ноги сами пускались в пляс, да и ко всем прочим музыкальным инструментам. Нетерпение проявлялось в его похожей на швабру фигуре все сильнее, и разразилось восхищенным вздохом в тот момент, когда экскурсия вошла в зал, стены которого оказались увешаны оружием.