Укрой меня от замыслов коварных
Шрифт:
Если Даниэлу прячут в какой-то усадьбе, осадил его внутренний голос, то её и охраняют серьёзно. Что ты сделаешь один? И себя раскроешь, и её погубишь.
Роман перестал одеваться, сел на диван.
Звони Афанасию, снова завела свою песню трезвая половина сознания.
Нет! – упрямо мотнул он головой.
Спроси хотя бы, чего он добился.
Роман подумал, набрал номер Вьюгина.
– Да, Рома, я не забыл, – отозвался Афанасий виноватым тоном. – У нас пока ноль, никаких следов. Милиция про неё ничего не знает. Что у тебя?
– Тоже… ноль, – пробормотал он. – Вы там… осторожней.
– А что? – тотчас же насторожился майор. – У тебя есть предположения, догадки? Ты искал её в психополе?
– Искал, – честно признался Роман. – Пока не нашёл. Но она где-то в Подмосковье.
– С чего ты взял?
– Чувствую…
– Ага. – Афанасий помолчал. – Давай я к тебе приеду вечером, покумекаем вдвоём.
– Вечером я… буду занят.
– Позвони, когда освободишься.
Роман снова начал собираться, твёрдо решив не впутывать ФСБ в это дело. Стоило только представить ледяные глаза Арчибальда, и спину передёргивала судорога. В намерениях американца сомневаться не приходилось.
Датчик бензина в машине показал фигу. Пришлось заезжать на заправку под развязкой Звенигородского шоссе и третьего транспортного кольца. Что он будет делать в случае, если удастся найти местонахождение Даниэлы, Роман не знал. Воевать! – ответил он на свой же собственный вопрос. Хотя в жизни никогда ни с кем не воевал.
До назначенного Арчибальдом срока оставалось восемнадцать с половиной часов, когда он выехал за МКАД и начал изучать встречавшиеся по дороге дачи и усадьбы. В первую очередь те, что были рядом с посёлком «Княжье озеро». Искомый шлагбаум он обнаружил в половине пятого, когда уже начало темнеть. Этот шлагбаум перекрывал дорогу в глубь леса справа от шоссе, буквально в трёх километрах от поворота на «Княжье озеро».
Роман остановил машину перед шлагбаумом, вышел, вглядываясь в заросли лещины и ольхи, ещё не сбросивших листья, несмотря на глубокую осень. За ними мелькнули белые и красные плоскости. Он вздохнул с облегчением: расчёт оказался верным, в чём он уже начал было сомневаться. Мысль Арчибальда выдала место, где томилась в плену неизвестных похитителей Даниэла.
Шлагбаум выглядел старым. Но дорогой пользовались, если судить по наезженной колее, протёршей асфальтовое полотно.
Роман поднырнул под полосатую красно-белую штангу, сделал несколько шагов и увидел каменный забор, над которым виднелась черепичная крыша, а в просветы узорчатой кладки – белые стены коттеджа.
Кто-то посмотрел на гостя, насмешливо и презрительно.
Роман остановился, спешно накидывая на себя «зеркальный пузырь» ментальной защиты. Однако было уже поздно. Его засекли. Кто – стало ясно буквально через пару минут.
Послышался звук мотора, на дороге показался серебристый джип «Туарег». Он запер «Ауди» Романа, остановился. Первым из кабины выбрался давешний мускулистый мордоворот, подручный Арчибальда, одетый в дутую чёрную куртку. За ним не спеша вылез ухмыляющийся американец.
– Помочь, Роман Емлав… э? В гости к друзьям приехали или ищете кого? Если свою жену, то её здесь нет.
Роман потемнел, сжал зубы.
Арчибальд засмеялся.
– Я вас проверил, подкинув эту мыследезу со шлагбаумом. Не верил, что сработает. Но вы действительно классный псимен. Вы нас огорчите, если откажетесь работать с нами. У вас, – он глянул на браслет часов, – семнадцать часов на принятие решения. Нет, даже меньше, вашу прыткость надо ограничить. В восемь часов утра я пошлю вам посыльного с фрагментом жены.
Роман сжал кулаки, сделал шаг вперёд.
Арчибальд окинул его оценивающим взглядом, кивнул помощнику:
– Дай ему по печени, больно, чтобы понял: мы не шутим.
Парень в куртке сделал выпад кулаком в живот Роману, и тот отлетел назад, к обочине дороги, зацепился за холмик, упал на спину в пыльную траву. Сознание помутилось. Когда он пришёл в себя, джипа уже не было. Во рту было горько, болел живот, мышцы горели, внутри словно тлела головешка. А ещё было обидно до слёз, что он, во-первых, попался на уловку американца как ребёнок, и во-вторых, что пропустил удар. Поверь он в намерения Арчибальда – можно было бы попытаться «затемнить сознание» его телохранителю, чтобы тот промазал.
Домой Роман ехал в отвратительном настроении. Не помогла даже волевая психотерапия, которой он пользовался в моменты неудач и жизненных неурядиц. На душе было мерзко и стыдно, будто его поймали на обмане или воровстве. Помощи ждать было неоткуда. Всё, чем мог помочь Афанасий, это подключить к поискам Дани экстрасенсов отдела. Но в этом случае похититель сразу догадался бы, что происходит, и Роман потерял бы девушку навсегда.
Холодный душ не принёс облегчения.
Роман сел за стол, уставился на телефон, словно хотел его загипнотизировать на благую весть. Сколько просидел в таком состоянии, не помнил. Кто-то деликатно «постучался» в голову. Он встрепенулся, расправляя «антенны» паранормального сверхчувствования.
«Роман, ты где?»
«Алтын?!»
«Я в Москве, не хочешь пообщаться?»
«Не может быть!»
В голове возникла картинка: смеющийся кот.
«Чего не может быть? Что я в Москве или что ты не можешь встретиться?»
«Приезжай, конечно, буду очень рад!»
«Диктуй адрес».
Роман воспроизвёл в памяти дом, где он жил, проезд от метро, парковку.
«Понял, буду через полчаса, я на Красной Пресне».
Контакт прервался. Роман мимолётно подумал, какие невероятные возможности кроются в этом способе общения, потом пришла мысль, что телепатия возможна только между «своими», то есть между людьми с телепатическими способностями, и побежал на кухню готовить ужин.
Однако ужин не понадобился. Ылтыын Юря был не голоден и согласился только на чай. Роман видел его воочию впервые, поэтому с жадным интересом оглядел гостя, не наблюдая ничего сверхъестественного или «демонического».
– Самоед я, однако, – улыбнулся Ылтыын, – сын шамана.
Лицо его действительно ничем не отличалось от лиц северных народностей России, непроницаемо-спокойное, со щёлочками глаз, покрытое тёмным северным загаром. Короткие блестящие волосы, острые скулы, нос пуговкой. Москвич сказал бы – чукча, не вдаваясь в подробности родовой принадлежности этого человека, хотя Ылтыын был эскимосом. Да и для Романа до сих пор не существовало разницы в оценке национальных отличий коренных народов Севера. Хотя искал он не столько характерные черты этноса, сколько печать принадлежности Ылтыына к одной из самых крутых спецслужб мира.