Укус Милосердия

Мамбурин Харитон Байконурович

— Ребят, раз вы так нуждаетесь в деньгах, то я верну вам проигрыш, — вздохнул я. Всего-то двадцать талеров.

— Не-не-не, — насупились зеленокожие, потрясая котами, — Давай по нормальному вскроемся! По-мужски! Прими ставку!

Ну что ты будешь делать?

Спорить мне не хотелось. В этом пародии на городишко меня держал лишь сам бордель, то есть необходимость поболтать с его хозяйкой, а затем предстояло двигать дальше. То есть, вопрос двух десятков талеров и пары котов был совершенно не того калибра, чтобы продолжать препираться с принципиальными орками, искренне возмущенными моему предложению вернуть

им проигранные деньги. Ну даже если выиграю, то просто поеду дальше, коты смогут делать, что хотят. Судя по их бывалым мордам, общей невозмутимости и широким лапищам, которых бы не постеснялась и рысь, — с голоду не сдохнут!

— Принимаю! Вскрываемся, господа… хотя, стоп! Один вопрос — вы зачем с котами в бордель пришли?

У меня была тройка семерок, так что ничего особого я от жизни не ждал. Левый орк, скинув пару валетов, сразу же встал. У второго оказалась тройка… шестерок. Этот, без всякого страха подойдя ко мне, аккуратно и дружелюбно похлопав по плечу, ответил:

— Мы в карты пришли поиграть, мужик. Честное слово.

Как-то мне этот ответ не понравился.

— Арвистер? Дорогой, что ты здесь делаешь?! — раздался со второго этажа бодрый, но всё-таки старческий голос.

— Решил заглянуть к тебе проездом, Милка, — выбросил из головы орков я, — Угостишь кофе?

— Для тебя всегда всё, что угодно, дорогой. Кроме бесплатных девочек. Поднимайся, поднимайся скорее к своей Милке!

Милиссандру Драйзден я встретил лет семьдесят назад. Истощенная юная девчонка, чистокровный человек, гнавшая замученную лошадь посреди полного нигде. Бежавшая из одного из этих причудливых миров, где магия идёт через жопу и используется прямо в сыром виде посредством грубых как морда Шегги механизмов, настолько больших, простых и примитивных, что резонанса не происходит. Жители тех миров застряли в своем полупрогрессе как корова в бомболюке, посему копят интриги и обиды сотнями лет. Сплошной «стимпанк», прямо как в книгах. Милка была как раз выжившей после одной из этих вендетт. Я оставил её в этом борделе у дороги, дав на путь до Омниполиса с десяток талеров, а она почему-то решила никуда больше не уезжать.

И вот теперь — хозяйка одного из лучших публичных домов, буквально повелительница целой гостиницы, полной продажного удовольствия!

— Наверное, в последний раз видимся? — сухопарая, со вкусом одетая в брючный костюм, но уже очень старая Милка была искренне рада меня видеть. Как всегда. Она, лукаво улыбаясь, набулькала в чашки с кофе коньяк, судя по запаху, весьма приличного качества.

— Ты это и в прошлый раз говорила, — хмыкнул я, отхлебывая угощение.

— Может быть, и в следующий скажу, Конрад. Ты какими судьба… ооо!

Чего?

Обернувшись, я увидел, как в дверную щель кабинета Милки, растворив её пошире, протискиваются оба кота, серый и черный. Подойдя к моим ногам, они уселись на задницы прямо как парочка собак, и уставились на Милку. Та, весело фыркнув, покачала головой, произнеся в никуда:

— Бывают же в жизни совпадения! Клантайк и Дреклин всё-таки сделали это! Конрад, свет ты мой тусклый, ну зачем ты согласился принять котов?!

— Сделали — что? — я напрягся, — Милка, давай подробности. Я их всё равно оставлю здесь, мне дальше ехать…

— Уже не оставишь, Конрад. Не оставишь, — мелко захихикала бордельный матриарх, — Это коты

Роксоланы, милый мой вампир! Она преставилась месяц тому назад!

— Роксолана? — прохрипел я, — Та самая Роксолана?!

Ведьма-орчанка, жившая неподалеку отсюда на болотах. Баба была воистину легендарная, какой-то непонятной мутной силы. Мне не раз советовали обратиться к ней, подучиться тауматургии почернее, но я каждый раз пропускал советы мимо ушей даже несмотря на то, что по многим слухам Роксолане Каас давно уже стукнуло полтораста лет. Связываться с ведьмами дело… не самое умное. Выходит, я связался. Пост-мортум.

— Та самая, Конрад. Ты принял во владение её котов. К худу ли или к добру — не знаю, да и внуки её, эти Дреклин с Клонтайком не знали, но избавиться хотели, вот и сидели у меня тут, типа в карты играли. Но играли честно, мои девочки следили, да и про котов знали. В общем, поздравляю тебя, вампир!

Твою. Мать. Так мне, значит, не померещилось, что коты понимали речь разумных, хотя бы частично!

Развеселившаяся Милка, отхлебывая свой кофе, принялась меня уговаривать, что мол, не всё так плохо, как может показаться. Коты, мол, за всю неделю здесь, в борделе, ни единого клиента не сожрали, даже не надкусили, а вот Клантайку и Дреклину они как серпом по яйцам — деться от пушистых было некуда, а оба орка и так натерпелись за жизнь из-за дурной славы их бабки. Если еще и котов оставят, так им в поселке точно перестанут двери открывать. А у обоих семьи и бизнес.

— Сейчас расплачусь, — зло проговорил я, — Дай-ка мне адреса этих ребят, Милка…

— Конрад, да успокойся! — рыкнула мадам Драйзден, — Ты ведешь себя как рахитный фонарщик, у которого завелись гремлины! Это просто животные! Ты их сам принял! А братьев Каас, будь добр, не обижай! Считай это моей последней просьбой к тебе, вампир!

— Как будто было мало таких «последних просьб», ты, заносчивая шлюха-малолетка! — рыкнул я, отбрасывая кружку, — А если я сейчас пойду и найду этих братьев, и поспрашиваю?! А если узнаю, что они вовсе не сидели тут неделю, а прибегали по вызову, когда твои девки видели подходящего идиота?! А если узнаю, что в списки идиотов ты меня внесла первым числом, зараза злопамятная?!!

— Конра…

— А может… — я прищурился, — идиот был всего один в списке, а? Арвистер? Я же довольно регулярно к тебе захожу, Милка…

— Ну что ты такое говоришь! — фальшиво рассмеялась старая стерва, — Ты же мне как отец…!

— Я тебя заказывал более двадцати лет подряд, — упомнил я важную деталь, — За деньги, Милка. Не лечи мне мозги.

— Всё! Хватит! Мне плохо! — схватилась за грудь старая интриганка, падая худым задом на диван для посетителей, — Уходи уже, старый упырь с каменным сердцем! Дай мне умереть спокойно!

— Миллисандра Драйзден, я клянусь всеми демонами Иерихона, что если ты мне сейчас не расскажешь правду, то я нафарширую твой живот обоими этими котами, а затем зашью его!

Взбесился я всерьез и по делу. Уж от кого-кого, а от меня Милка не могла скрыть ничего, но раньше мы кое-как ладили даже после того, как я смертельно её обидел, перестав покупать на ночь. Видел, что затаила, но потом вроде разгладилось. Воистину, спаси женщину, оставь в безопасности, трахай периодически двадцать лет (честно всё оплачивая) — но стоит тебе прекратить, как она обозлится!