Укус пары
Шрифт:
Она улыбнулась.
— Ой? И что же большой плохой оборотень сделает со мной?
Он знал, что она была напугана, несмотря на свою браваду. Зверю нравился страх. Он хотел вспороть ей живот и горло и съесть, пока ее сердце еще билось. Она переступала черту. Подставляет себя под удар не только словами, но и его волком.
Он зарычал и отпрянул назад.
— Ты мне не нравишься. — Ярость расцвела в ее взгляде.
— Мне не нравится твой запах. — Его голос стал глубже.
— Я принадлежу Карле. И мой волк уничтожит тебя, если ты еще раз дотронешься до меня.
Она
— Очень жаль. — Она пожала плечами и схватила сумочку с дивана, на котором сидела. — Мы могли бы отлично провести время вместе.
Не в этой жизни.
Она не торопилась уходить, но он мог сказать, что она хотела поторопиться. Напряженная походка, с которой она шла и сжимала сумку, говорила сама за себя. Как только она вышла, он запер дверь и направился в душ в комнате для гостей.
В спальне было темно и тихо, но он знал, что Карла не спит. Ее сердцебиение остановилось, когда он закрыл дверь.
— Нейт?
Он нахмурился. По телу пробежала дрожь неуверенности, когда она произнесла его имя.
— Ты ждала какого-нибудь другого сексуального оборотня?
Ее нежный смех, гораздо более ободряющий, растопил его сердце.
— Тебе действительно нужно что-то сделать с этим эго.
Его ночное зрение позволяло ему видеть ее так ясно, как будто там горел свет. В ее глазах вспыхнул интерес. Разгоряченный взгляд прошелся по его обнаженному торсу вниз, к полотенцу вокруг бедер. Он знал, что она хорошо видела его благодаря свету, проникающему сквозь жалюзи.
— Когда ты так смотришь на меня, это достаточное доказательство того, что я прав, когда говорю это.
Она прочистила горло.
— Ладно, может быть, ты в некотором роде сексуален. — Он ухмыльнулся и отбросил полотенце, наблюдая, как она облизывает губы, а затем вздыхает. — Ладно, может быть, ты более чем немного сексуален.
Скользнуть в постель к Карле, должно быть, было самым потрясающим чувством на свете. Каждый раз ему казалось, что он только что нашел идеальное место для жизни. Дом. С ней. И независимо от того, были там дети или нет, он никогда не захотел бы быть где-то еще.
Она осталась на своей половине кровати. Быстрым рывком он оказался там, где хотел, — в объятиях, ее голова покоилась на его плече, а ее дыхание ласкало его шею.
— Я слышала, как хлопнула дверь, — тихо сказала она. — Касс ушла?
— Да, она ушла. — И если бы ему было что сказать по этому поводу, она бы держалась подальше от Карлы. Эта женщина была явно порочна. Она ему не нравилась, и его волку тоже.
— Это хорошо. Она напрягла меня чуть раньше.
— Чем? — На самом деле ему не нужно было спрашивать. Он понял, что она была напряжена, как только вошел в комнату. Ее страдания встревожили его животное. Он почувствовал тревогу и знал, что должен найти способ успокоить ее, иначе ему никогда не успокоить своего зверя.
— Я действительно не хочу говорить об этом. — Она прижалась ближе, закинув свою ногу на его.
Это было
— Я могу сказать тебе, что не могу поверить, что вы родственники.
Она подняла лицо, чтобы посмотреть на него.
— Почему?
— Она совсем не похожа на тебя. Ты хороший друг. Ты заботишься о людях. Она эгоистична, и ее не интересует ничего, если это не касается ее самой. И при этом она не заботится о том, что причиняет боль другим.
— Мы долгое время были далеки друг от друга. — Она начала тихо говорить. Это было то, на что он надеялся. Чтобы она рассказала что-нибудь, что дало бы ему ключ к пониманию внутреннего переживания, от которого она страдала в юности. Это также объясняло, почему она испытывала столько беспокойства, когда дело касалось отношений с ним. — Моя семья была не самой благополучной. Мама была… ну, скажем так, она научила меня тому, чего я не хочу от жизни.
— А что насчет твоих сестры и брата? — Он медленно поглаживал линии вверх и вниз по ее позвоночнику. Через некоторое время напряжение покинуло мышцы. Она, вероятно, не осознавала этого, но это успокоило его животное, когда он заставил ее расслабиться.
— Кел всегда была рядом со мной. — Он услышал одобрение в ее голосе. — Он был единственным человеком в семье, который беспокоился обо мне. Который хотел убедиться, что я счастлива. Он может чувствовать, когда я расстроена.
— Действительно?
— Ага. Но я не думаю, что Касс когда-нибудь так сможет. Это как будто что-то общее у нас с ним. Особая связь между братом и сестрой, частью которой она никогда не была.
Он поднял руку, чтобы погладить ее длинные волосы. Они все еще были влажными после душа и завивались, когда высыхали.
— Ты часто разговариваешь со своей матерью?
Она рассмеялась, короткий горький звук, который разбил ему сердце.
— Нет. Она никогда не интересовалась Келом или мной. Я не знаю, как она справляется с Касс. Но в ту минуту, когда я стала достаточно взрослой, чтобы уехать в колледж, мы с Келом отправились в путь. Лора, моя мать, в то время была слишком занята, цепляясь за нынешнего мужчину в своей жизни.
— Что ты имеешь в виду, говоря цеплялась? — Он постарался, чтобы его вопрос был легким. Как будто он на самом деле не пытался читать между строк все, что она говорила.
— У моей матери проблемы с мужчинами. Кажется, я тебе говорила. У нее никогда не получалось, чтобы кто-то из них подолгу был рядом с ней. Они дают обещания и говорят, что останутся… — он услышал, как она тяжело сглотнула, — но все, что требуется, — это несколько недель, и они уходят. Она пошла на многое, чтобы купить любовь.
— Ты сказала купить любовь? — внезапно у него сдавило грудь. Он знал, что это во многом связано с тем, почему Карла была эмоционально отстранена. Тогда ему вспомнились слова матери. Он должен был начать относиться к Карле как к женщине, которой она была, его паре. Ему придется придумать способ, но для того, чтобы она поверила в его преданность, она должна была это увидеть.