Укус технокрысы
Шрифт:
— На который? На этот? — тычу я пальцем в безжизненный экран ближайшего терминала. — А перед тем, как открыть мне дверь, отключили его! — ехидничаю я. — Почему вы один дежурите? Где Пеночкин?
— Отгулы взял, до конца недели, — хмурится парень. — Обещал сам оттрубить, а вчера вдруг — здрасьте, вот вам пожалуйста! Чтоб ему!
— Вы, я вижу, совсем отвыкли от ночных дежурств.
— Он сам своих напарников отпускал.
— А вы и рады стараться. Как ему звонить?
— Зачем он вам? — настороженно спрашивает дежурный.
— По
— У него нет телефона.
— Тогда адрес. Живо!
Да нет, не стоит. Я уже догадываюсь, что собой представляет вирус «ведьма». Но — зачем? Какой смысл в этой огромной работе? Неужели — только непомерное честолюбие, попытка завоевать славу доктора Фауста? Чисто по-человечески это понятно, конечно…
— Я не знаю, — врет парень.
— Так и запишем, — говорю я спокойно. — Но у вас будут крупные неприятности.
— С чего вдруг?
— Потому что, если не предпринять срочных мер, через час произойдет грандиозная авария. И когда потом будут искать стрелочника, я покажу пальцем на вас… И на Пеночкина, — добавляю я, заметив, что угроза не произвела на дежурного должного впечатления. А вот Петина судьба парню, судя по реакции, небезразлична.
— Хорошо. Где-то у нас был список сотрудников, с адресами…
Глава 23
Через двадцать минут я стою перед обитой коричневым дерматином дверью. Сначала короткий звонок, чтобы не очень испугался. Все-таки двенадцатый час ночи. Теперь — два длинных, требовательных и беспощадных.
На середине второго звонка клацает замок. Петя вполне бодр и даже, кажется, свежевыбрит. Удивленно подмигивает двумя глазами, ищет в кармане домашней куртки очки…
— На ВЦ авария, — пускаюсь я с места в карьер. — Снова чехарда в системе обмена. Нужна твоя помощь.
— Этого не может быть! — искренне удивляется Пеночкин. И, столь же удивленным, но уже неуловимо изменившимся голосом добавляет: — Я же исправил ошибку…
— Моя машина у входа. Мы оба заинтересованы в ликвидации сбоев, многозначительно говорю я. — Жду внизу.
Через пять минут мы уже мчимся по пустынным улицам, распугивая кошек и чем-то похожих на них редких прохожих. Рыцарь и его будущий противник на одной лошади.
— Слушай, Петро… На ВЦ сейчас какой-то олух дежурит. То отрицал очевидное, не замечал, что сеть барахлит, то твой адрес не хотел давать. Его нельзя отослать, чтобы не мешал?
— Можно, конечно. Только согласится ли он? Юридически-то ответственность за ВЦ лежит сегодня на нем.
Небрежная поза Пеночкина раздражает меня. Развалился на заднем сиденье, словно с детства в лимузинах ездит.
— Ты все-таки попробуй. Под расписку прими помещение или… В общем, придумай что-нибудь.
Думаю, этот вопрос Петя уладит. Поскольку — в его же интересах. И в моих, разумеется, тоже. Только вряд ли Пеночкин об этом догадывается. Слишком уж бесхитростно я высказал свою просьбу.
Мимо дремлющего вахтера мы проскальзываем удивительно легко. К сожалению. Он не должен был пускать никого, кроме записанных на третью смену. И меня, конечно.
А потом удивляемся, откуда берутся вирусы. То одна локальная сеть заболеет, то другая…
— Никакого сбоя не было, — удивленно таращит заспанные глаза дежурный оператор в ответ на расспросы Пеночкина.
— Не было, так будет, — не моргнув глазом, говорю я. — Ровно в полночь, в двенадцать часов, из гроба встает барабанщик…
— Ты что… обманул меня? — не хочет воспринимать очевидное Петя и усиленно подмигивает нам двумя глазами.
— Не сердись, — хлопаю я его по плечу. — Я боялся, ты не захочешь ехать. А у меня к тебе серьезный разговор. Вы можете быть свободны, отсылаю я дежурного не терпящим возражений голосом.
— А как же ВЦ? Я не могу его оставить.
— Я запишу в журнале, что принял дежурство, — хмурится Пеночкин.
Парень, повеселев, убегает. Видно, у него на эту ночь были совсем другие планы.
— А где его напарник? — недоумеваю я.
— Ты за него, — бурчит Петя. — Значит, еще раньше отпросился. Все равно ВЦ недогружен.
— Ладно. Не будем отвлекаться на мелочи.
— Ну, и?.. — сердито задирает белесые брови Пеночкин. — Чего ради я должен не спать еще одну ночь?
— Не все сразу, — успокаиваю я его. — Давай вначале кофейку соорудим, взбодримся, а потом уже…
— Я не хочу, — невежливо перебивает меня Петя.
— Ну, тогда я один. Где у тебя кипятильничек?
Потоптавшись, Петя выдает мне кофейные причиндалы и — верх гостеприимства! — приносит банку с водой.
— Так что все-таки тебе от меня нужно?
— У меня остались ровно сутки, — говорю я, не глядя на Петю. Тут важно не перепутать последовательность: вначале залить воду, а потом уже включить кипятильничек в сеть. — За это время память «Эллипса» должна быть очищена от всей паразитной информации, которую натащила в нее твоя программа-вирус. В противном случае ты пойдешь под суд. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— А именно? — ничуть не пугается Пеночкин, поудобнее устраиваясь на стуле. На разделяющем нас столе — две стопки папок, большая кружка с греющейся водой и две кофейные чашечки. Ни салфетки, ни даже сахара.
Я пожимаю плечами.
— Роберта Морриса, заразившего в восемьдесят восьмом году шесть тысяч машин сети «Интернет», приговорили к штрафу в четверть миллиона долларов и добавили два года тюрьмы на размышление. Чем тебя порадуют наши законники, я точно не знаю. Думаю, чем-то подобным. Только штраф будет в рублях.
— О, это существенно меняет дело. Где бы я доллары взял?
— А где ты возьмешь рубли?
— Там же, где и доллары, — дважды подмигивает Петя. — С чего ты взял, что в полночь начнется сбой? Я же выправил дефект.