Улей 2

Тодорова Елена

— Марина Станиславовна, арест с поличным уже достаточно веские основания.

— Что подразумевает под собой этот термин? Вы, что, этот килограмм у него из кармана достали? И что говорит мой сын? — даже задавая этот вопрос, не сводит с майора взгляда.

Котовский скрипит зубами.

— То, что и все при подобных обстоятельствах. Не его, мол. Подбросили.

— Простите,

а как это вообще всплыло?

— В отделение поступил анонимный звонок.

— И вы, естественно, не можете отследить звонившего?

— К сожалению, нет.

— В таком случае, я прошу вас воспользоваться своим служебным положением и уладить это глупое недоразумение.

Майор сопротивляется недолго. Больше для приличия и успокоения собственной совести. А дальше следует процедура урегулирования, в соответствии с отработанной законниками схемой. Чтобы стереть «это глупое недоразумение» из базы данных полиции, понадобится шестизначная сумма денег, в национальной валюте.

Вот и все.

Два дня канули в воду. Были, и не стало.

И что дальше? Что ему делать дальше?

Переступая через свою гордыню, Адам привстает и тянет Еву за прядь.

— Пс-с… Исаева?

Она устремляет на Титова свои сверкающие черные глаза, и те кроят его кожу, словно два лазера, выжигая по ней черные борозды. Сердце ускоряется, разливая по венам бурлящую кровь, но Адам ухмыляется и нагло смотрит на идеально заправленный гюйс Евы.

— Как твой палец? — не может скрыть хрипоту голоса.

Глухо смеется, когда она показывает ему «fuck».

— Как насчет сегодня? — приподнимает бровь, бросая ей вызов. — Субъект. Информация. Действие.

Только Ева не разделяет его энтузиазма. Холодно смотрит в ответ.

— Нет, Адам, — все системы его организма прекращают свою работу. — У меня другие планы на сегодня.

Ему неприятно слышать ее отказ, но Титов делает вид, что это его не расстраивает.

— Ладно. Повеселись.

— Может, завтра.

— Может.

Она отворачивается к своему столу. А он…

«Черт возьми…»

У Адама окончательно пропадает настроение. Он поднимается и направляется к выходу.

— В чем дело? Молодой человек? — строго вопрошает преподаватель социологии.

Титов бросает на нее свой коронный сердитый взгляд в стиле «ты, что, бл*дь, не знаешь, кто я такой?» и продолжает путь.

— Садись на место и дослушай лекцию, Адам. Я с кем разговариваю?

Тяжелая дверь с грохотом захлопывается, и все звуки остаются за ней. В коридорах пусто и тихо — хоть пой, хоть танцуй.

Сжимая челюсти, Адам просовывает руки в карманы брюк и направляется прямо к выходу.

«Е*** я вашу академию!»

«Причем

орально!»

Но ему, вроде как, некуда пойти. К тем друзьям, с которыми можно надраться или накуриться до зеленых чертиков, ему не хочется. В спортзал — слишком рано.

«Куда???»

Решение приходит неожиданно.

Захарченко выглядит свежее и целостнее, чем в их прошлую встречу. Вытянув загипсованную ногу поверх одеяла, она сосредоточенно следит за происходящим на экране ноутбука, пристроенного у нее на коленях. Но увидев Адама, теряет к фильму интерес.

— Привет, — тихо здоровается девушка.

Стремительно пересекая палату, Титов встает у окна и хмурит лоб.

— Привет, — ненадолго скашивает в ее сторону взгляд и возвращается к созерцанию тихого уютного дворика клиники.

Прочищает горло. Упирается рукой в откос.

— Мне нужно кое о чем тебя спросить.

— Это связанно с Евой? — в голосе Даши сразу же появляется волнение.

Ее крайне беспокоит хмурый вид Титова. И когда он медленно выпускает сдерживаемый в легких воздух, сжимает губы до белизны и кивает, у Дашки сердце в груди замирает.

— Ну?

— Кое-что случилось…

— Что именно? — сипло подталкивает она.

Адам поворачивается и тяжело сглатывает, прежде чем задать волнующий его вопрос.

— Почему она была девственницей?

Глаза Захары помимо воли округляются. А ведь за секунду до этого она думала, что готова к любым новостям.

— Была?

— Я имею в виду, это же Ева… Она совершеннолетняя. Она красивая. Она раскованная. Почему она оставалась девственницей?

— Значит, вы… Вы переспали? — откашливаясь и краснея, уточняет Даша. Не дождавшись подтверждения, уточняет. — По обоюдному согласию?

— Более чем.

Дашка протяжно вздыхает.

— Я, конечно, в некотором шоке… И это слабо сказано. Но… Послушай, Адам, ты не должен судить Еву только по тому, что она говорит. Настоящая Ева гораздо глубже. Немногим удается дойти до этой глубины.

Титов пересекает палату. От стены до стены и назад.

— Я знаю. И все же не понимаю, почему она это сделала. У нас очень плохие отношения, сама знаешь.

— Ну… — протягивает Захара и закусывает губу. Качает головой, словно до сих пор не укладывает произошедшее в своем разуме. — Ева могла сделать это, руководствуясь очень нехорошими соображениями. Рассчитывая продвинуться к определенной цели.

Это явно не то, что Титов хотел бы услышать.

«Сука…»

— Или она могла сделать это, как и все нормальные люди, поддаваясь плотскому желанию.

— Зная ситуацию, что бы ты предположила?

Даша смущенно отводит взгляд в сторону. Заправляет волосы за ухо и шумно вздыхает.

— Первый вариант.

Ему это не нравится.

Ему это, мать вашу, абсолютно не нравится!

— Ясно.

Резко развернувшись, направляется к двери, но Захара останавливает его, окликая по имени.