Улей Хеллстрома
Шрифт:
Чужаки тоже могут быть славными парнями; особенно дикие мужчины. В свои пятьдесят восемь лет Фэнси принесла Улью уже девять детей, рожденных от отцов-Чужаков – заслуга необычайной плодовитости ее тела. Это был ее огромный вклад в генный пул. Она понимала генные пулы точно так же, как насекомых. Она была специалисткой. Мужчин-Чужаков и муравьев она любила больше всего.
Иногда, наблюдая в лаборатории за муравьиной колонией, Фэнси чувствовала, что, возможно, и ей представится возможность основать свою собственную колонию, где она будет самой главной, может, даже станет праматерью. Но может понадобиться время на химическую акклиматизацию, чтобы они приняли ее к себе. В своем воображении она представила эскорт, сопровождающий ее сейчас в глубь Улья, как свою королевскую стражу. Она станет муравьиной королевой. И, что самое странное, муравьи, похоже, действительно принимали ее. Муравьи, москиты, другие самые разные виды насекомых не выказывали никакого беспокойства, когда Фэнси вторгалась в их владения. Когда она поняла это, вот тогда и разыгралось у нее воображение, и уже совсем легко было представить Улей своей собственной колонией.
И так сильно погрузилась она в свои фантазии, что когда эскорт доставил ее к Хелльстрому, Фэнси сперва одарила его королевским снисходительным взглядом, не заметив того состояния, в котором он находился.
Хелльстром обратил внимание, что на ней все еще меховое пальто, которое она взяла со склада, и, похоже, она очень гордилась собой. Кивком он отпустил стражников. Они отошли подальше в глубину комнаты, но оставались настороже, внимательно наблюдая за ними. Приказания Салдо были точны насчет этого. Многие работники Службы Безопасности признали Салдо обладающим качествами, которые требовали повиновения. В этой комнате в святая святых Службы Безопасности, по крайней мере половина работников чувствовала необходимость точного и беспрекословного подчинения.
– Ну, Фэнси, – сказал Хелльстром; хотя он и был уставшим, но намеренно придал своему голосу нейтральные нотки.
Рядом с Хелльстромом стоял стол, и Фэнси, опершись на него, улыбнулась ему.
Хелльстром отодвинул стул и тяжело опустился на него с выражением признательности на лице. Он посмотрел на молодую женщину.
– Фэнси, постарайся объяснить мне, чем, по-твоему, ты занималась прошлой ночью.
– Я просто провела ночь, совокупляясь с этим вашим опасным мистером Перуджи, – ответила она. – Он почти такой же опасный, как и любой другой Чужак-мужчина, с которым я встречалась.
– Ты взяла вещи со складов Улья, – сказал Хелльстром. – Расскажи мне об этом.
– Только это пальто и шприц, чтобы ввести ему гормоны наших мужчин, – произнесла Фэнси. – Я вколола их ему.
– Он отреагировал?
– Как обычно.
– Ты и раньше занималась этим?
– Много раз, – ответила молодая женщина. Хелльстром вел себя так странно.
Хелльстром кивнул про себя, пытаясь прочесть, не скрывается ли за этими ответами Фэнси подтверждение его подозрений, что ее действия неосознанно выражали самые насущные нужды Улья. Да, пополнение генофонда идет на пользу Улью; и поступление генов Перуджи можно только приветствовать. Но она выдала один из самых ценнейших секретов Улья этим Чужакам из Внешнего мира, рисковала открыть Чужаку то, что Улей владеет глубокими познаниями в механизме действия человеческих гормонов. По ее нынешнему признанию она сама делает это уже не в первый раз. Если Чужакам станет известно кое-что из того, что может делать Улей с химизмом людей…
– Ты обсуждала когда-либо это с кем-нибудь? – спросил Хелльстром. Конечно, должны же быть какие-то обстоятельства, объясняющие это ее поведение.
– Я беседовала об этом со многими женщинами-матерями, – ответила Фэнси. «Что же это так тревожит старину Нильса?» Она лишь теперь заметила его крайнее напряжение.
– С женщинами-матерями, – повторил он.
– Конечно. Многие из нас используют гормоны, когда мы выходим во Внешний мир.
Хелльстром в шоке только и мог что молча покачивать головой. «Благословенная праматерь! И никто из ведущих специалистов даже не подозревал об этом! Что же еще такого, о чем никто не подозревает, может твориться здесь, в Улье?»
– Друзья Перуджи захватили велосипед, – сказал Хелльстром.
Молодая женщина посмотрела на него, не понимая.
– Велосипед, который ты взяла, когда тайком выбралась в город, – объяснил Хелльстром.
– О-о-о! Работники, взявшие меня, были так настойчивы, что я забыла обо всем.
– И взяв этот велосипед, ты вызвала кризис, – продолжил Хелльстром.
– Почему это?
– Ты не помнишь, откуда у нас этот велосипед?
Она приставила руку к губам, внезапно все поняв. Когда она брала велосипед, в мыслях у нее было, как бы побыстрее попасть в город. Да еще известная толика гордости за то, что делает. Она одна из немногих работников знала, как ездить на велосипеде. Она демонстрировала эту свою способность перед инженерами неделю назад и даже научила одного из них ездить на нем. Воспитанный в ней Ульем защитный инстинкт теперь начал проявляться во всю силу. Если этот велосипед свяжут с парой, отправленной в чан…
– Что я могу сделать, чтобы вернуть его? – спросила Фэнси.
«Такова она, Фэнси, – подумал Хелльстром, увидев ее реакцию, когда она осознала, что натворила, – я могу лишь восхищаться ею».
– Пока что я не знаю, – ответил он.
– Перуджи должен сегодня прибыть сюда, – сказала она. – Могу я потребовать, чтобы он вернул его мне?
– Уже слишком поздно для этого. Его увезли на самолете. Что означает, что у них возникли подозрения.
Она кивнула. Отпечатки пальцев… Серийный номер. Она знала обо всем этом.
– Лучше всего, если мы будем отрицать, что этот велосипед был у нас когда-либо, – произнесла молодая женщина.
– И не сообщать, кто мог видеть тебя на нем, – заметил Хелльстром, с грустью подумав: «Лучше всего отрицать вообще существование Фэнси. У нас есть другие, похожие на нее лицом и фигурой. Возможно ли, чтобы ее отпечатки пальцев стояли на документах, которые она подписала как Фэнси Калотерми? Нет, вряд ли, ведь прошло столько времени».
– Я совершила ошибку, да? – спросила Фэнси, начиная постигать сложность проблемы, которую она сама создала.
– Ты и другие женщины совершали ошибку, когда выносили гормоны со складов Улья во Внешний мир. И ошибкой было брать этот велосипед.
– Велосипед… теперь я понимаю, – призналась она. – Но гормоны лишь служили гарантией оплодотворения.
Даже когда она говорила, честность, воспитанная Ульем, заставляла Фэнси признаться самой себе, что это до конца не оправдывает, почему она и другие женщины использовали подобным образом запасы Улья. Сначала это был просто эксперимент, потом она с восхищением обнаружила, сколь восприимчивы и впечатлительны оказались Чужаки-мужчины. Она поделилась этим открытием с несколькими сестрами, которым пришлось придумать собственные истории для удовлетворения излишнего любопытства Чужаков-мужчин. Наркотик, который они крали, был очень дорогим. Возможно, они больше не смогут достать его. Лучше воспользоваться им, пока он у них есть.
– Ты должна назвать имена всех женщин, кто знает эту твою уловку, – сказал Хелльстром.
– О, Нильс!
– Ты должна это сделать, и ты знаешь об этом. Вы все дадите нам подробный отчет, касающийся реакции Чужаков-мужчин, насколько любопытны они были, кто они и сколько раз вы посещали склады Улья с подобной целью – все!
Она удрученно кивнула. Конечно, это придется сделать. Развлечение кончилось.
– На основе этих данных мы сможем провести во Внешнем мире несколько экспериментов, которые будут осуществляться под полным нашим контролем и наблюдением, – продолжил Хелльстром. – Вот поэтому ты должна быть точна в деталях в своем отчете. Все, что сможешь вспомнить, будет иметь огромную ценность.