Улица роз
Шрифт:
В семь, бормоча ругательства, Мэрилин ехала по темной пригородной дороге. Ей пришлось использовать фонарик, чтобы проверять адреса на почтовых ящиках и найти подъездную дорожку к дому Джона. Найдя верное направление, Мэрилин свернула на дорожку, покрытую гравием, и проехала еще одну милю. И в тот момент, когда она была готова сдаться, в поле зрения появился двухэтажный дом.
Она припарковалась, выбралась из машины и остановилась, чтобы посмотреть на танцующие огни Сиэтла по другую сторону залива Пьюджет-Саунд. Его дом, должно быть, находится рядом с береговой линией. В некотором удалении
— Мне было интересно, приедешь ты или нет, — проговорил Джон откуда-то из темноты.
Он вышел поприветствовать ее.
— Ты не оставил мне выбора. — Мэрилин была недовольна и хотела, чтобы Джон это знал.
— Верно, не оставил, — согласился Джон. — Входи в дом.
— Я… Я не могу остаться на ужин. Надеюсь, ты не затруднил себя.
— Я справился с бесчисленными проблемами. И очень хотел бы, чтобы ты осталась. Пожалуйста.
— Но…
Джон вновь не оставил ей выбора, кроме как последовать за ним в дом.
Отделка была закончена лишь частично, заметила Мэрилин. Несобранная мебель лежала на голом полу. Стены были возведены, хотя и не окрашены. На кухне стояло новое оборудование, рабочая поверхность была выложена белым кафелем, а пол покрыт черной фанерой. Накрытый стол со свечами стоял там, где, вероятно, будет гостиная. Пространство заливал тусклый свет, исходящий от нескольких маленьких настольных светильников и из кухни. Из больших венецианских окон открывался ошеломляющий вид на Сиэтл.
— Позволь взять твое пальто, — сказал Джон.
Мэрилин хотела было воспротивиться, но вместо этого сняла пальто с плеч и позволила Джону забрать его и отнести в гардеробную.
— Хочешь посмотреть мой дом? — поинтересовался он.
— Кто строитель? — спросила Мэрилин, кивком отвечая на его вопрос.
— Я, — со смешком ответил Джон. — Я все делаю сам.
Мэрилин вспомнила, как Джон рассказывал Терри, что он мастер на все руки. И теперь понимала, насколько верно его заявление. А Джон тем временем вел ее по дому, единственная комната с дверью — ванная. Главная спальня находилась наверху, и там был балкон с видом на воду.
— Я сижу там летом с утренним кофе, — сказал ей Джон.
Мэрилин могла представить это — покой и тишина раннего утра, чистая, яркая красота залива.
— У меня здесь пять акров, — продолжил рассказ Джон. — Прежде чем ты спросишь, как я могу позволить себе такую собственность, скажу: эта земля принадлежала моему деду. Он купил ее в пятидесятом году практически за бесценок. Дед умер и все оставил мне. — В кухне звякнул таймер. — Ужин готов.
Джон помог Мэрилин спуститься вниз, показывая дорогу и сжимая ее руку в своей ладони. Он проводил ее к столу и выдвинул стул.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Нет, — заверил Джон.
Первым делом он зажег свечи. После разлил вино — белое, ароматное. Принес салат латук со свежей порезанной грушей, посыпанной сыром рокфор и изумительным грецким орехом с медом. Приправой служил изысканный малиновый соус.
— О боже, — попробовав, прошептала Мэрилин. — Невероятно!
— И это только начало, — пообещал Джон.
Они выпили всего один бокал вина под салат, а затем еще один перед главным блюдом — запеченным лососем с укропным соусом, настолько мягким, что Мэрилин закрыла глаза от наслаждения. На десерт Джон приготовил торт с яблоками и финиками.
Между блюдами Джон вновь наполнил ее бокал, открыв вторую бутылку. А когда они закончили ужин, Мэрилин ощущала тепло и легкое головокружение. И Джон проводил ее к удобному дивану. Тихо играла классическая музыка — «Времена года» Вивальди, с удивлением подумала Мэрилин.
— Мне потребуется уйма кофе, — сказала она Джону.
— Я уже варю его.
Мэрилин и сама ощутила богатый аромат. Она откинула голову на спинку дивана и любовалась изумительным видом, чувствуя себя опьяненной и довольной. Вдали светлячками мигали огни, а в темной воде отражалась луна. Джон выключил свет, поэтому она не видела своего отражения в окне. Обзору ничто не мешало.
— Все ведь было не так плохо? — спросил Джон, опускаясь рядом с ней.
— Было очень… мило.
— Признайся, я ведь не настолько страшный?
— Ты можешь быть таким. — Мэрилин повернулась и с улыбкой на него посмотрела.
— Когда?
— Когда целуешь меня. — Вероятно, говорило вино, но слова были правдивы.
Джон взял ее за руку и погладил длинные, тонкие пальцы.
— Может, мои слова удивят тебя, но твои поцелуи тоже пугают меня.
Будто желая доказать правдивость своих слов, Джон наклонился и припал к ее губам. Это был нежный, ничего не требующий поцелуй, но он обещал так много.
— Видишь? — спросил Джон, прижимая ладонь Мэрилин к своей груди. — Почувствуй мое сердце.
— Да… Оно частит.
И ее сердце бешено стучало. Желая продемонстрировать, какой эффект на нее произвели его поцелуи, Мэрилин наклонилась и сама поцеловала Джона. В этот раз поцелуй был глубже, дольше, он увлекал. Оторвавшись от губ Джона, Мэрилин поняла, что голова у нее идет кругом.
— Почувствуй мое сердце, — прошептала Мэрилин.
Джон расстегнул пуговицы на блузке, накрыл ее ключицу своей большой рукой, а затем, будто больше не имея сил сопротивляться, взял в ладонь грудь. Он предоставил Мэрилин возможность остановить его, но она не сделала этого. Чувства, которые рождали в ней прикосновения Джона, были слишком волнующими. Джон продолжал целовать Мэрилин. Не успел он закончить поцелуй, как она завела руки за спину и расстегнула лифчик, освобождая грудь. Джон обеими руками поймал ее и застонал, когда Мэрилин придвинулась ближе и пробежала языком по внутренней кромке его уха.
А после все происходило слишком быстро, и Мэрилин не смогла бы сказать, кто кого раздевал. Она лишь знала, что находится на диване, а Джон собирается любить ее. Он неотрывно смотрел на Мэрилин и не позволял ей отвести взгляд, когда склонялся над ней.
— Ты хочешь этого? — спросил Джон.
Мэрилин закрыла глаза и кивнула, так сильно желая его, что как можно крепче обвила его руками и страстно поцеловала.
— Скажи это, — настаивал Джон.
— Да, пожалуйста.
Они занимались любовью долго и медленно. Ласки были невероятно изысканными — такого Мэрилин не испытывала никогда. Посреди ночи они переместились в спальню. Мэрилин сразу скользнула в глубокий сон, а Джон лежал рядом, крепко прижимал ее к себе.