Уличный боец

Скэрроу Саймон

Обводя взглядом гостей, Марк увидел Помпея, который улыбался и смеялся вместе с соседями. Красс, возлежавший неподалеку от него, казался подавленным. Он кинул на Помпея испепеляющий взгляд и отвернулся к своим соседям. Другие гости, в большинстве своем сенаторы, трибуны и богатые купцы, разделяли веселое настроение Цезаря. В противоположном конце сада греческие актеры с ярко раскрашенными лицами ждали сигнала начать пантомиму. Человек, следивший за их реквизитом, подошел ближе к винным бочонкам, чтобы лучше видеть представление. В этот момент

Луп с личным кувшином Цезаря тоже подошел к бочонкам. Грек, ответственный за реквизит, улыбнулся и что-то сказал мальчику, легонько обняв его за плечи. Он указал на какого-то актера, и, когда Луп повернулся в ту сторону, кольцо грека блеснуло красным при свете масляной лампы, горящей рядом.

Движение было почти незаметным, и сначала Марк не был уверен в том, что он увидел. Но ему показалось, что что-то упало из пальцев грека в кувшин Цезаря. Прежде чем он успел понять, что происходит, кто-то позвал его по имени.

– Марк! – Это был Помпей. – Иди сюда, мальчик!

Марк вопросительно посмотрел на Цезаря, и его хозяин кивнул:

– Иди.

Марк подошел к ложу Помпея и склонил голову. Пока он шел, ему не давало покоя ощущение, что с этим греком из мимов что-то неладно. Было в нем что-то знакомое, несмотря на театральный грим.

– Вот это был бой, – улыбнулся Помпей. – Никогда не видел, чтобы взрослый гладиатор так быстро двигался, не говоря уже о мальчике! Ха! Цезарь прав. Ты будешь чемпионом, которого запомнят. Интересно, какова в этом заслуга твоего отца? Он готовил тебя к роли гладиатора?

– Мой отец мертв, господин. Но ты, наверное, помнишь его. Центурион Тит Корнелий. Он воевал вместе с тобой в последнем бою против Спартака. Однажды он рассказал мне, как в тот день спас тебе жизнь. Один из рабов лежал на земле, притворившись мертвым. Когда ты проходил мимо него, он вскочил и попытался ударить тебя ножом. Моему отцу удалось вмешаться и убить раба.

Помпей сдвинул брови, вспоминая. Вдруг глаза его расширились.

– Клянусь богами, так все и было! Если бы не он, тот проклятый раб всадил бы клинок мне в спину… А ты – его сын. Тогда как же ты стал рабом?

– Моего отца убили люди Децима, сборщика налогов, господин. Мою мать и меня похитили и продали как рабов. Вот как я стал гладиатором.

Помпей ответил не сразу:

– Это страшный рассказ, мальчик. Если бы я знал, что семья одного из моих офицеров перенесла такое, я бы вмешался. Повтори-ка мне имя этого сборщика налогов.

– Децим, господин. Но моего отца убил один из его слуг.

– А как звали слугу?

– Термон.

Что-то всколыхнулось в памяти Марка. Неприятный хриплый голос Термона в тот день, когда он вернулся на ферму и убил Тита. Голос, который Марк, кажется, слышал опять, причем совсем недавно…

Истина сразила его, как удар молота. Тот третий человек, которого он слышал в таверне. Тот, кто не снимал капюшона. Тот, кто носил на правой руке рубиновое кольцо…

От страха у Марка сдавило горло.

Он повернулся и увидел, что Луп вернулся к хозяину и наливает вино в его бокал. Грек, стоявший у винных бочонков, выжидательно смотрел на Цезаря. Позабыв про Помпея, Марк бросился к хозяину. Цезарь взял бокал и поднес его к губам.

– Цезарь! – закричал Марк. – Нет!

XXX

В этот момент актеры выбежали в центр сада, и предостережение Марка утонуло в грохоте барабанов. Цезарь остановился, словно ему что-то послышалось, но потом опять поднес бокал к губам. Марк метнулся через ложе и оттолкнул бокал, так что вино выплеснулось на белое покрывало на ложе.

– Да что такое! – только и смог произнести Цезарь.

Марк решительно отобрал у него бокал и осторожно поставил на стол:

– Оно отравлено, хозяин.

– Отравлено? – Цезарь в ужасе уставился на бокал. – О чем ты говоришь?

Марк показал на Термона, все еще стоявшего около винных бочонков. Грек внимательно наблюдал за ними.

– Я видел, как он положил что-то в вино. Это тот человек, который был с Милоном и Бибулом. Его зовут Термон.

Цезарь посмотрел вглубь сада. Остальные гости следили за выступлением мимов, и только те, кто находился близко к хозяину, знали, что случилось. Цезарь повернулся к Марку:

– Клянусь богами, тебе лучше быть уверенным в этом.

Он приподнялся и жестом позвал Феста:

– Схватите этого человека, грека, стоящего возле вина. Сделайте это тихо, посадите его в погреб на цепях и следите за ним. Я приду к тебе, как только закончится обед.

– Да, хозяин.

Фест повернулся и быстро заспешил в ту сторону, призывая к себе своих людей, которых он расставил вокруг сада.

Но они опоздали. Термон заметил, что Фест направляется к нему, и внезапно бросился к стене сада.

– Остановите его! – крикнул Цезарь. – Фест! Не дай ему убежать!

Все присутствующие повернулись к Цезарю, актеры остановили представление. Наблюдая за тем, как Термон мчится к стене, Марк невольно спрашивал себя, как же он сумеет перепрыгнуть через нее. Но когда Термон обогнул угол и побежал к поставленным друг на друга скамьям, все стало ясно. Фест тоже кинулся туда. Но было поздно. Термон добежал до скамеек, забрался на самую верхнюю и перевалился через стену, при этом оттолкнув скамейки от стены. И исчез.

Фест не стал гнаться за ним тем же путем. Он крикнул своим людям, чтобы бежали на улицу и попытались поймать грека. Гости озадаченно наблюдали за всей этой суетой. Цезарь поспешил призвать всех к вниманию и заверил гостей, что беспокоиться не о чем. Он сказал, что это был какой-то воришка, пойманный за руку, и призвал гостей продолжать праздновать. Представление мимов возобновилось. Убедившись, что это происшествие не испортило праздник, Цезарь повернулся к Марку и спокойно приказал:

– Немедленно иди в кабинет. Жди меня там.