Ultima Ratio
Шрифт:
Рыбаки же так далеко от города не заходили, да и Косая губа среди неселения Североморска пользовалась дурной славой. Поговаривали, что в бухту сливают не только мазут и остатки дизельного топлива, но и радиоактивные отходы, поэтому рыбачить сюда мог забрести только сумасшедший.
Друзья спустились к берегу, нашли брешь в изгороди и вышли на лед бухты, направляясь к разной высоты волдырям брошенных подводных лодок. Обошли кругом первую, вторую, двадцатую, однако ни в одной из них не обнаружили открытых люков или дыр, сквозь которые можно было бы проникнуть внутрь. Не увидели искатели и следов, которые говорили бы
– Обманул тебя твой охотник, – сплюнул на снег Савельев. – Да и я, дурак, поверил. Сам посуди, кто в наше время будет держать в подлодке склад оружия?
Николай промолчал, доставая термос с чаем.
Около часа они бродили после этого по льду бухты, осматривая туши лодок, собрались было возвращаться, с тревогой поглядывая на затягивающееся мглой небо, и внезапно наткнулись на группу торчащих изо льда черно-сизых «волдырей» эллипсоидальной формы. Савельев обошел их и первым обнаружил следы человеческих ног и лыжню. По сути, здесь была протоптана настоящая стежка, по которой ходили не раз и не два, на лыжах и без них. И утыкалась эта тропа в один из двухметровой высоты «волдырей».
– Непохоже, что это лодка... – пробормотал уставший до чертиков Николай, зябко передернув плечами. – Может быть, какие-нибудь цистерны?
Вместо ответа Савельев постучал палкой по черному, в сизых и белых разводах вздутию, вызвав дребезжащее металлическое цоканье. «Волдырь» был из металла, а не из камня. Тогда Денис снял с плеч рюкзак, лыжи и, оскальзываясь на крутом боку «цистерны», полез на ее верх.
– Есть! – глухо воскликнул он, достигнув вершины вздутия. – Залезай сюда.
Николай расстегнул крепления и взобрался на металлический «волдырь» непонятного сооружения, уходившего под лед. На вершине «волдыря» он увидел лист железа, прикрывающий рваную дыру в корпусе, через которую свободно мог пролезть человек. Савельев отодвинул лист в сторону, и разведчики долго рассматривали открывшуюся взору «пещеру» с гофрированными перепончатыми стенами, напоминающую чей-то желудок. Свет хмурого дня не проникал в глубину этого «желудка», но все же друзьям удалось разглядеть в дне помещения круглое отверстие с рядами поручней или скоб, уходящих в темноту.
– Жаль, не догадался взять фонарь, – удрученно сказал Денис. – Ну что, полезли вниз?
– Не поздно? – Николай посмотрел на небо, затянутое тучами. – Сейчас снег пойдет.
– Мы только одним глазком глянем, что там внутри, и вернемся.
– Веревка нужна...
– Есть у меня репшнур. – Савельев сполз вниз, достал из рюкзака моток бечевы и вернулся. – Давай ты первый, я подстрахую.
– Да боюсь я! – признался смущенно Ващинин. – Никакая это не подлодка. Бункер какой-то секретный... Небось наши вояки построили на случай войны. Если охрана увидит...
– Во-первых, сюда уже кто-то лазил и ничего не случилось. Во-вторых, наши вояки такие бункеры маскируют так, что рядом пройдешь – хрен увидишь. В-третьих, мы только посмотрим, что за посудина здесь торчит, ничего брать не будем. Не дрейфь, Коляня, прорвемся.
– Не полезу, – мотнул головой Ващинин. – Не нравится мне все это... давай лучше уберемся отсюда подобру-поздорову. Предчувствие у меня нехорошее...
– Тогда подожди меня здесь, – не обиделся на приятеля вошедший в азарт Савельев. – Я спущусь, погляжу и назад.
Он ловко юркнул в дыру, спрыгнул на дно «пещеры», пропустил в отверстие люка веревку и полез по скобам вниз. Скрылся из глаз. Дважды в глубине колодца мелькнул огонек – Денис зажигал спички, и Николай окончательно остался один, чувствуя возрастающую тревогу.
По-прежнему вокруг не было видно ни одной живой души, небо нависло над головой рыхлым фиолетово-серым покрывалом, пошел снег, горизонт сузился, берег и лес на нем скрылись за белесой пеленой снегопада. Но ощущение чужого взгляда не проходило.
Подождав десять минут, Ващинин позвал друга, наклонившись над дырой в толстом, чуть ли не метровом, корпусе неизвестной подлодки. Пробит он был явно изнутри, хотя было трудно представить, чем это можно сделать. С другой стороны, пистолет, доставшийся Николаю и добытый охотником, по его словам, со склада подлодки, также нельзя было назвать обычным оружием.
Ващинин снова начал звать приятеля, мучимый сомнениями и тревогой, подождал еще четверть часа, собрался было лезть вниз и с облегчением услышал голос Дениса. Вскоре показался и сам Савельев, с трудом поднимающийся по скобам колодца. В одной руке он держал какой-то длинный черный предмет, похожий издали на обгоревший сук, другой цеплялся на скобы. Поднявшись в «пещеру» с гофрированными стенами, он обвязал свою добычу веревкой, махнул рукой:
– Поднимай.
Ващинин вытащил тяжелый, весивший не меньше десяти килограммов, черный предмет длиной больше метра, оглядел толстое, с наплывами, щелями, рядами дырочек и вмятин, дуло, загибающийся конец штуковины, похожий на рукоять, и понял, что держит в руках странной формы карабин или ружье.
– Дай руку. – Савельев вылез наверх, сел, свесив ноги в дыру, измазанный какой-то жирной копотью. Глаза у него были бешено-веселые, изумленные и задумчивые одновременно. Он жадно допил остатки чая из термоса, вытер рот и посмотрел на Николая, сгорающего от любопытства и нетерпения.
– Ну что, контрабандист, перетрусил тут без меня? Я слышал, как ты орал во все горло.
– Да неуютно здесь наверху, – признался смущенный Николай. – Все время кажется, что кто-то в спину смотрит. Ну, чего ты там видел? Что за хреновину вытащил?
– Сейчас проверим, – сказал Савельев, вытирая вспотевший лоб. – Я далеко не ходил, там длиннющий коридор, весь скособоченный, в наплывах и потеках, куча пробитых перегородок и намертво заплавленные двери, причем тоже не прямоугольные или круглые, а в форме полумесяца. Одна из них была пробита, я влез и... – Денис провел ладонью по лицу. – Это же золотая жила, Коля! Понимаешь? Там стеллажи со спецзахватами, ящики, контейнеры, и все забиты такой вот техникой. – Савельев кивнул на «ружье» в руках Николая. – И знаешь, что я тебе скажу? Все тамошнее оружие – не наше.
– То есть как не наше?
– Я имею в виду – не российское.
– Может быть, еще с советских времен осталось?
– И не советское. Ни на одном контейнере, ни на одном карабине нет маркировки. Точнее, она есть, только таких букв и символов я не знаю.
Николай внимательно вгляделся в вязь необычных значков на рукояти «ружья».
– Похоже на арабский язык...
Савельев усмехнулся.
– Ну, ты специалист. Не хочешь ли сказать, что в наших водах торчит арабская подводная лодка? Под завязку набитая супероружием? Чушь!