Ультра
Шрифт:
Но что будет, когда возраст президента и премьера пересечёт совсем уж неприличную черту в сто двадцать там, или сто тридцать? Столько не живут. Хотя, это проблемы псевдо-ИИ.
Где мы сейчас? В Кремле. Что мы тут делаем? Смотрим на церемонию вручения Государственной премии. А как же война?
А никак. Кончилась война. Причём три месяца назад. До ядерных ракет не дошло, но было близко, когда мы слишком сильно приблизились к Берлину.
На подступах к столице
Позиция у восставшего из пепла Совета псевдо-ИИ была сильной, поэтому вытребовать признания "мировым сообществом" "спорных" территорий за нами, а также сильно перекроить сферы влияния. Польша, Румыния и вся Прибалтика теперь попали под наш колпак, ну, то есть, мне так батя объяснил, как это будет реализовываться, хрен его знает. В настоящий момент это означает ликвидацию военных баз НАТО и выход указанных стран из этого блока. Жестковато, конечно, но это ведь не мы напали? Проигравший, да ещё и агрессор... Таких не жалели никогда.
У меня сейчас на груди висит Георгий четвертой степени, за тот самый захват обугленных обломков рельсотронной пушки. Больше я во время войны никак не прославился, так как в действительно серьезных столкновениях уже поучаствовать не довелось.
Мирный договор заключили, началось восстановление разрушенного.
Новый псевдо-ИИ оказался эффективнее предыдущей модели, что заметили все. Ну и Парис был просто обречен получить государственную премию. И получил.
Рядом со мной стоит Прасковья, улыбается, глядя на счастливого Париса. Родители справа, мама положила голову на папино плечо и плачет. Отец тоже украдкой смахивает слезинки гордости. Моего Георгия они так не оценили, как эту госпремию. Ну оно и понятно, госпремия за науку и технику им ближе и понятнее, чем боевые ордена.
Как вспомню ту перестрелку с рейл-ганом, дрожь пробивает... Могло бы получиться как с лейтенантом Фёдором Агаповым из "Клевца-4", которому обе ноги оторвало. Второму оператору повезло не больше - осколки приборов и брони посекли ему кишечник и серьезно повредили печень. Выжили, конечно, но теперь к строевой службе не годны.
Мда...
И вот, теперь, после всего этого, я стою и смотрю как братцу вручают награду.
– Знаешь, что меня греет больше всего, Гек?
– спросила Суо.
– М-м-м?
– мысленно произнёс я.
– То, как коллеги Париса исходят на говно, читая "его" теоретические выкладки.
– ответила она.
– "Да он, сука, гениальный ублюдок! Профи! Ты видал?! Видал?! Он как чувак,
– У меня и тени сомнения нет в твоей гениальности, родная...
– подумал я с улыбкой.
– Спасибо.
– искренне поблагодарила меня она.
– Против правды не попрёшь.
– мысленно развёл я руками.
Прасковья слегка подёргала меня за рукав.
– Может свалим отсюда, как Парис вернётся?
– тихо спросила она.
– Вроде официальная часть закончилась...
– Я только за.
– ответил ей я.
Парис вернулся сияя как новенький полтинник. Вдоволь наобнимавшись с родителями и Лерой, он подошел ко мне.
– Спасибо тебе, братец.
– сжал он меня в объятьях.
– Это тебе спасибо, Парис.
– серьезно ответил я.
– Если бы не ты... Но об этом молчок.
– Само собой, само собой.
– закивал он.
– Давайте вчетвером рванём в Феодосию? Как смотрите?
– Я только за, брат.
– согласился я.
– А как же торжественный ужин?
– с удивлением спросила Лера, которая меня всё ещё недолюбливает.
– Да шут с ним, с ужином.
– махнул рукой Парис.
– У меня теперь в распоряжении два миллиона шальных рублей! Можем хоть весь следующий год исключительно в ресторанах питаться!
– А родители?
– к моему удивлению, о моих родителях подумал не я, не Парис, а Прасковья.
– Блин, точно...
– Парис хлопнул себя по лбу.
– Может тогда домой, в семейном кругу отдохнём?
– А чего и нет?
– мне, в принципе, без разницы.
– Какая разница где, когда гораздо важнее с кем?
– Цитатками из пабликов заговорил?
– прищурился Парис.
– А я ведь опасался, что ты со временем заменишь свой мозг на военную пробку...
Усмехнулся. И ни с каких это не с пабликов, сам только что придумал...
– Мам, пап, какие планы на вечер?
– подошел я к родителям, обсуждавшим что-то с каким-то почтенным старцем в дорогом костюме.
– Мы тут, эм... Приглашение на ужин получили от моего бывшего научного руководителя...
– замялся папа.
– Бывших научруков не бывает.
– наставительно воздел палец в небо старикан.
– Вы же сами сможете развлечься?
– с надеждой спросила у меня мама.
– А, конечно. Нас же четверо, справимся как-нибудь.
– ответил я.
Так... Феодосия, значит, не отменяется? Вот и отлично. Ещё две недели отпуска, а значит, времени вагон и маленькая тележка. Эх...