Улыбка 45-го калибра
Шрифт:
Домой мы явились к одиннадцати. Черри с выбритым животом выглядела ужасно. Она храпела на диване.
– Отличный шов, – сообщил Денька.
Я взглянула на жуткое нечто, делившее пузо собачки пополам, и вздрогнула. Если это отлично, то как выглядит плохой шов?
Сначала Дениска и Маруська пытались подсунуть щенков матери, но та никак не реагировала на детей.
– От наркоза еще не отошла, – пояснила Маня.
Впрочем, щенята тоже не хотели сосать. Они разевали маленькие пасти и слабо пищали.
– Надо их кормить, – сказал Дениска, – иначе умрут от голода.
Поднялась жуткая суматоха.
Мы положили щенков на грелку.
– И долго нам их так кормить? – спросил Кеша.
– Пока у Черри не проснется материнский инстинкт, кормить нужно каждые полтора часа, – хором ответили Маня и Денис.
– А если он у нее вообще не проклюнется, инстинкт этот? – осторожно поинтересовалась я. – Тогда как?
– Быть тебе кормящей сукой, – успокоил меня сын.
– Почему именно мне предназначена эта роль? – попробовала я возмутиться, но домашние мигом дали мне отпор:
– Потому что все остальные учатся или работают.
Одним словом, они бросили меня около пластмассового короба, в котором слабо попискивали пять комочков, и унеслись. До самого вечера я, не зная отдыха, кормила кутят. Процесс казался бесконечным. Когда пятый заканчивал завтракать, наступала пора полдничать первому, и так по кругу. Черри не реагировала ни на что. Пару раз только приоткрыла глаза и обвела затуманенным взором гостиную.
Прошло два дня. Ситуация в нашем доме не сильно изменилась. Пуделиха никак не могла оклематься, щенки, правда, начали довольно активно сосать из бутылочек. Я сидела около них неотлучно, удивляясь, отчего это в ящике чисто.
Приехавший Дениска пояснил:
– У них желудки не работают.
– Почему?
– Собака постоянно облизывает щенков, она делает им языком массаж, и это возбуждает перистальтику, – пояснил студент.
– Делать-то чего?
– Как чего? Облизывать, – ответил наш ветеринар и убежал пить чай.
Я с сомнением покосилась на тихо копошащийся выводок. Облизывать? Честно говоря, не очень хочется, но, похоже, альтернативы нет. Мне жалко несчастных собачат.
Поколебавшись минут пять, я взяла самого хилого черненького мальчика и, глубоко вздохнув, приступила к облизыванию. Честно говоря, думала, стошнит сразу, ан нет. Ничем противным от щенят не пахло. Целых полчаса я старательно изображала из себя заботливую собачью мамашу, потом, решив вознаградить себя за труды чашечкой чая, отправилась в столовую.
– Тебе кофе? – спросил Дениска, хватая чайник.
– Чай, – с глубоким вздохом ответила я, – весь рот в шерсти.
– Почему? – удивился наш ветеринар.
– Да со щенков шерсть облезает.
– При чем тут твой рот?
– Как это? Ты же велел щенят облизывать, ну для возбуждения перистальтики!
Дениска захохотал и мигом пролил чай на ковер.
– Ой, не могу, ты их языком, да? Своим?
– Нет, – обозлилась я, – чужим!
– Даша, – стонал Денька, – люди берут тряпочку, мочат теплой водой и протирают щенят. Этакая имитация облизывания. А ты… Ой, держите меня, завтра в академии народ просто завянет, когда узнает!
– Надо было нормально объяснить!
– Но я и подумать не мог, что ты так буквально воспримешь мои слова!
Я уже хотела было заорать от возмущения, но тут зазвонил телефон. Незнакомый женский голос прочирикал:
– Дашу позовите.
– Слушаю.
– Ты газету «Улет» читала?
– Нет, – рявкнула я, – подобной дрянью не интересуюсь. Кто говорит?
– Сгоняй к метро и купи сегодняшний номер, – злорадно заявила незнакомка, – там про тебя такое написано, богатенькая ты наша. Усраться можно. Теперь тебя никто в гости не позовет.
Я растерянно посмотрела на телефон. Про меня? В газете «Улет»? Самое интересное, что хорошо знаю этот бульварный листок, и он мне совершенно не нравится. Его издает один из моих дальних знакомых, Антон Чебуков. Когда-то Антоша работал, как тогда говорили, в партийной советской печати и писал напыщенные заметки о преимуществе социалистического строя над загнивающим капиталистическим. Он дружил с моим последним мужем Генкой, и одно время мы тесно общались. Затем отношения прервались. Гена уехал в Америку, а Антон пропал. Но пару лет назад я столкнулась с ним на вечере, который устраивал в честь своего пятидесятилетия наш сосед банкир Сыромятников. Мы мило побеседовали на отвлеченные темы, потом я подошла к жене Ивана Александровича Карине и поинтересовалась:
– Откуда знаешь Чебукова?
Кара вздернула брови.
– Жуткая дрянь, но с ним нужно дружить, иначе напакостит по полной программе. – И, видя мое глубочайшее удивление, добавила: – Антон – владелец газеты «Улет».
Я тогда не поленилась доехать до метро и купить газету. Поверьте, держала ее в руках впервые. Просто сточная канава, а не издание, на ее фоне даже «Экспресс-газета» и «Мегаполис» выглядят суперреспектабельными. Каких только гадких сплетен не было на ее страницах. Я бросила мерзкую газетенку и понеслась мыть руки. Вот уж не ожидала подобного от Антона, он казался мне интеллигентным человеком. Но я не являюсь лакомой добычей для «Улета»: человек я самый обыкновенный, на светских тусовках почти не бываю, для сплетников никакого интереса не представляю. Живу себе тихо-спокойно, воспитываю внуков. Впрочем, сейчас Анька и Ванька живут в Киеве у Зайкиной мамы. Марина обожает близнецов, она – идеальная бабушка, не то что я.
Вновь зазвонил телефон, на этот раз на том конце провода нервничал Жора:
– Ты «Улет» сегодня покупала?
– Нет, я его никогда не читаю.
– И правильно, – ответил Колесов, – имей в виду, никто не поверит.
– Чему?
Но Жорик уже отсоединился.
– Можешь покараулить щенков? – попросила я Дениску. – На пять минут отъехать надо.
У метро я схватила «Улет» и ахнула. Первую полосу украшала моя фотография, над ней красовалась шапка: «Одна из богатейших женщин столицы промышляет воровством в домах знакомых». Я юркнула в «Пежо» и принялась читать статью.