Улыбка Афродиты
Шрифт:
Мне было понятно, о чем говорила Ирэн. Я любил Алисию, но перестал верить в ее любовь, когда узнал, что она тайком от меня хочет завести ребенка. Любила ли она, если приняла такое решение в одиночку? Вряд ли она собиралась таким образом заставить меня жениться на ней. Когда я увидел ее в зеркало, у меня возникло ощущение, будто меня предали, а позже я понял, что уже никогда не смогу верить ей.
Но в случае Ирэн было совсем другое: ее оттолкнуло не предательство, а неизменное убеждение отца, что она просто должна бросить его. По ее словам, он постоянно говорил ей, что слишком стар для
– Сначала я пробовала убедить его, что он ведет себя глупо, но он ничего не хотел слушать. Это трудно объяснить. Я всегда любила Джонни, с нашей первой встречи. Но он изменился, и я уже давно не слышала от него других слов. Не чувствовала, что он любит меня. Да и как он мог любить, если все время только и повторял, что мне следует уйти от него? Я просто не знала, как правильнее поступить.
Ее голос прервался от волнения, и Ирэн замолчала.
– Не надо, не мучай себя, – сказал я. – Я примерно представляю, как это было.
Она покачала головой:
– Нет. Есть еще кое-что, о чем, по-моему, ты должен знать. Есть один человек, старый друг. Понимаешь, мне нужно было с кем-то разговаривать, а он был рядом, всегда готовый выслушать.
Теперь мне стало ясно, почему Ирэн винила себя в смерти отца. Я молча слушал ее объяснения, как она поняла, что ее дружба с этим мужчиной переросла в нечто большее, и решила, что не может дальше жить с моим отцом.
– Мне было необходимо какое-то время побыть одной, поэтому я сняла маленький домик в городе и в сентябре переехала туда. Конечно, я продолжала видеться с Джонни, но это было трудно.
– Он знал о том мужчине?
– Да. Пытался притвориться, что счастлив за меня, но я чувствовала, что это не так. Мне было очень плохо, потому что я причиняла ему боль.
– Он сам причинял себе боль, – заметил я. – По тому, что ты рассказала, выходит, что он практически выгнал тебя.
– Может быть. Но он сделал это только потому, что хотел мне счастья. Он объяснил мне это, когда я пришла к нему в больницу. Тогда он был другим. Более похожим на прежнего Джонни. Я сказала ему, что, когда его выпишут, хотела бы вернуться и ухаживать за ним.
– А как же тот, другой? – поинтересовался я. – Как он отнесся к твоему решению?
– Он все понял. Знаешь, я очень испугалась, что твой отец может умереть, и поняла, как сильно люблю его.
– Тогда, Ирэн, ты сделала все, что в твоих силах. Ты же вернулась домой и ухаживала за ним. Поэтому не надо винить себя в случившемся.
Я видел, что моих слов было недостаточно. В ее взгляде смешались отчаяние, смятение и неуверенность, и я сразу догадался, что есть еще что-то недосказанное.
– А что дальше? – спросил я. – За что ты себя так казнишь?
– В то утро я могла бы остановить Джонни, – помолчав, ответила она, – если бы отнеслась к нему серьезно. Тогда он не отправился бы на пристань, не сказав мне.
– Не понимаю. К чему ты отнеслась бы серьезно?
– Он рассказал мне, что кто-то пытался убить его, – ответила Ирэн.
Ошеломленный, я во все глаза смотрел на нее, не в силах поверить услышанному, хотя, понятно, ей было не до шуток.
– Убить его? Но кому может понадобиться убивать такого человека, как мой отец?
Она помолчала, потом покачала головой:
– Я не знаю.
Я вспомнил, что когда отец был в больнице и я разговаривал с ним по телефону, он сказал какую-то непонятную мне фразу. Он говорил о богах, чьи пути неисповедимы: «Перед лицом моей неминуемой гибели они сбили меня с ног».
4
После путающих откровений Ирэн мы поехали через Ставрос обратно в Вафи. По дороге она рассказала мне, что о попытке убийства моего отца узнала только через две недели его пребывания в больнице. Ирэн поселилась в ближайшем отеле. Каждое утро и вечер она по нескольку часов проводила у него в больнице: они разговаривали, смотрели телевизор или читали. Ирэн говорила, что он был не таким озлобленным, как в последнее время. Часто отец брал ее за руку и повторял, что он был полным идиотом, когда заставил ее уйти. Слушая ее, я не мог отделаться от мысли, что удивительные перемены в поведении отца скорее всего объяснялись реальной угрозой его жизни.
– Он очень напоминал себя прежнего и в то же время был другим, – говорила Ирэн. – У него что-то было на уме. Не помню, как это по-английски… Было такое ощущение, будто он все время о чем-то размышляет, даже когда рассказывает, как мы заживем, после того как его выпишут из больницы. Словно какая-то его частичка была не со мной.
– Ты хочешь сказать, что он был чем-то озабочен?
– Пожалуй, – согласилась Ирэн. – Когда я спрашивала, что с ним происходит, он говорил, что все нормально, но я чувствовала, что это не так. Если ты прожил с человеком достаточно долго, кое-что начинаешь чувствовать и понимать без слов. Было время, когда Джонни ничего не скрывал от меня. У нас не было секретов друг от друга. По-моему, отношения не могут быть крепкими, если один что-то скрывает от другого.
– Ты чувствовала, что он что-то намеренно скрывает?
– Да. Наверное, Джонни не совсем доверял мне и поэтому не рассказывал все до конца. Похоже, он был чем-то встревожен. И взволнован.
– Взволнован?
Ирэн сосредоточенно смотрела на дорогу перед собой.
– Не знаю, как сказать. Не то чтобы он был несчастлив или подавлен. Иногда, когда мы разговаривали о прежних временах, когда он столько говорил о неудачах, у меня возникало чувство, что он хочет открыть мне какую-то тайну, но в последний момент всегда отступает. А однажды утром я застала его уже на ногах, и он требовал, чтобы медсестра выдала ему одежду. Он был очень расстроен.
– Чем?
– Не знаю. Он настаивал, чтобы я забрала его домой.
– Ты хочешь сказать, что он сердился?
– Нет, не сердился, – подумав, ответила она. – Может быть, совсем немножко – на медсестру, – она же отказалась принести ему одежду. Но она не виновата: она просто выполняла правила. Понимаешь, он как будто торопился. Не знаю, как это объяснить. Как будто его что-то сильно тревожило. Увидев меня, он обрадовался и попросил, чтобы я уговорила сестру принести ему одежду. Я растерялась и сказала, что сначала мне надо поговорить с врачами.