Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него
Шрифт:
С возникновением «синдиката» закончился тот процесс преобразования американского преступного мира, который был начат еще при Аль-Капоне. Теперь место бицепсов занял рассудок, обогащенный опытом, полученным в процессе борьбы с «сухим законом», и это стало дополнительным залогом успеха бандитов. Гангстерские боссы уже не пачкали рук сами: оплаченные субъекты делали за них «мелкую» и «грязную» работу. Сами же они вели свое большое «дело» в стиле солидных предпринимателей и, разумеется, исправно платили налоги со своих доходов.
«Единственная разница между мной и директором с Уоллстрита, — заявил однажды Лаки Лучано, — в том, что я занимаюсь не нефтью, а другими вещами». И внешне этот глава «синдиката» тоже демонстрировал отличие от времен
Ведущую роль в организованной на коммерческих началах преступности вскоре стала играть торговля наркотиками. Хотя пресечение ее и входило в компетенцию федеральных властей, однако первоначально работа была поручена не ФБР, а специальным органам — «полиции по борьбе с наркотиками» и «таможенной полиции», которые подчинялись Министерству финансов США [30] .
Наиболее щедрыми источниками доходов «синдиката» стали запрещенные азартные игры и денежные пари. Они были разрешены только в штате Невада. Здесь «Коза ностра» действовала легально; вскоре она стала главным акционером всех игорных домов Лас-Вегаса. При терпимости местных законов, нажитые миллионы вкладывались в качестве капитала в различные легальные предприятия. Таким образом «синдикат» приобрел огромную экономическую силу, а заодно и политическую власть, теперь его даже называют вторым правительством США.
30
В последующие годы количество государственных структур, которые — в дополнение к региональной полиции и службам шерифа, — занимались борьбой с распространением и сбытом наркотиков, все увеличивалось, и достигло более двух десятков. Подробнее об этом см. в соответствующем тематическом разделе.
На самом первом этапе борьбы правоохранительных органов с мафией, ФБР участие принимало явно недостаточное; в принципе, до того времени Бюро представляло собой ведомство прежде всего политического сыска, и для «принятия» на себя этого направления деятельности требовало не только указания Минюста и изменения нормативной базы, но и организационных мероприятий, привлечения новых кадров и так далее. Но необходимость осознавалась и назревала; местные власти время от времени наносили мафиозным организациям удары, но в целом не справлялись с проблемой, которая отчетливо приобретала федеральный характер.
В середине 30-х годов все мелкие и средние предприятия Нью-Йорка находились под контролем «синдиката». Возглавлял нью-йоркский синдикат Сальваторе Лучано, прозванный своим партнером и другом Меиром Лански «Лаки» — везунчик, счастливчик, после того как Лучано выжил, израненный во время покушения «конкурентов по бизнесу».
Правоохранительные органы взялись за Лаки всерьез — прокурор Томас Э. Дьюи решил отдать Лучано под суд.
Дьюи, позднее ставший губернатором Нью-Йорка и политическим противником Делано Рузвельта, констатировал лишь следствие, не вскрывая общественных причин, когда писал: «В настоящее время в Нью-Йорке едва ли существует такая деловая отрасль, которая бы не платила дань преступному миру. Поэтому к цене за каждую булку, за каждую курицу, за все продовольственные товары добавляется определенный процент, выплачиваемый потребителем. Один крупный универмаг недавно отказался заплатить дань. Последствия не замедлили сказаться: служащие универмага по пути в магазин становились жертвами таинственных нападений, в торговых залах необъяснимым образом возникали пожары и происходили взрывы. Обязаны платить дань рэкету и все строительные фирмы. Они заранее включают эти суммы в цену. Гость, съедающий
Дьюи выдвинул обвинение против Лучано. Но инкриминировалась не вся совокупность его преступлений, а только «рэкет» в области проституции, который в одном лишь 1935 году принес ему от нью-йоркских представительниц древнейшей профессии 20 миллионов долларов. Одна из «рабынь», вовлеченная в профессиональную проституцию, Нэнси Пресснер, дала показания против Лаки, и в ходе ряда операций была раскрыта сеть более чем из ста публичных домов. После процесса Лучано очутился за решеткой. Он получил 50 лет. Но «Коза ностра» осталась практически нетронутой и продолжала действовать дальше, — точно так же, как и сам Лаки, который, как показали последующие годы, всерьез еще не лишился своей власти.
ГАНГСТЕРЫ, НЕ ВХОДЯЩИЕ В «КОЗА НОСТРА». КАРЬЕРА ДИЛЛИНДЖЕРА
Джон Герберт Диллинджер начал свою гангстерскую карьеру как мелкий грабитель — с налетов на одиноко стоящие бензозаправочные станции. Неудачное ограбление привело его на восемь лет за решетку. В мае 1933 года он был условно выпущен из тюрьмы штата Индиана, после того как обещал в будущем никогда не вступать в конфликт с законом. Выйдя на свободу, Диллинджер сколотил «готовую стрелять» банду, которая с сентября 1933 по июль 1934 года грабила на Среднем Западе один банк за другим. Оружие банды было по большей части из полицейских арсеналов — добыча от трех нападений на полицейские участки. Крупнейший «улов» банда Диллинджера получила в январе 1934 года в Ист-Чикаго: она похитила 300 тысяч долларов. При этом был убит очередью из автомата патрульный полицейский, как раз совершавший обход банка.
В один из первых майских дней 1934 года Дж. Эдгар Гувер вызвал в свой кабинет джи-мена Сэмюэла П. Коули.
Собственно говоря, этот 34-летний агент всей своей предыдущей жизнью вовсе не был подготовлен для той тактики, которую он теперь должен был продемонстрировать в качестве образца. Ряд лет он разъезжал по стране как проповедник-миссионер мормонской церкви, затем закончил юридический факультет, некоторое время занимался адвокатской практикой и, в конце концов, оказался в ФБР. Но Гувер знал, почему он поручает намеченное дело именно этому внешне неуклюжему бывшему проповеднику, о котором, между прочим, говорили, что он лучший снайпер во всем ФБР.
— Вчера на совещании у генерального прокурора Штатов было решено принять особые меры против Джона Диллинджера. С этого дня он «государственный враг номер один». Мы должны справиться с ним, чего бы это ни стоило. Операцию против Диллинджера возглавите вы. Идите по любому следу! Задерживайте всех лиц, которые хоть как-то были связаны с бандой. Лучше всего, разумеется, живыми, но важнее всего, чтобы эти люди вообще были обезврежены. Вам дается полное право применять огнестрельное оружие. Я ожидаю, что вы будете действовать беспощадно. Кстати, дело это стоящее. За голову Диллинджера, живого или мертвого, назначена награда в десять тысяч долларов!
— Можете полностью на меня положиться! — ответил джи-мен Коули.
Его ближайшим помощником стал Мелвин Парвис, начальник отделения ФБР в Чикаго. В последующие недели оба специальных агента, и другие члены их оперативной группы, продемонстрировали образец действий джи-менов на будущее, и дали еще один повод для восхваления агентов ФБР в многочисленных фильмах и книгах, — причем в тех, где облик их определялся не столько детективными способностями, сколько беспощадностью. Лучшим из агентов ФБР считался тот, кто быстрее других нажимает на спуск «пушки».