Улыбка Кубы
Шрифт:
Я нарочно сказала об Александре в третьем лице. А что он сидит как неродной, как будто не о нем речь… подумаешь, гордый.
– Что ты говоришь, Женя, – возмутился дядя Андрей. – Я уверен, ты очень нравишься моему внуку.
Оп! Что он сказал? Внуку! Я-то думала, дядя Андрей – отец Александра, просто в годах, так ведь бывает!
– Не набивай себе цену, – вдруг сказал этот молчун и скромник – «внук». И посмотрел на меня свысока. Ох, ничего себе – как он умеет! Да я тоже
Александр потрепал волосы, подергал себя за челку и произнес:
– Дед, если нужно, я буду сопровождать эту даму.
Слово «даму» он сказал с пренебрежением. Мне не понравилось это слово. Но я промолчала.
Дядя Андрей повеселел.
– Вот и ладушки. Доедайте свое мороженое, а я выйду, покурю.
Он вытащил пачку совершенно обыкновенных сигарет. Я-то думала, если на Кубе кто-то курит, то только знаменитые кубинские сигары. А тут – какая-то тривиальная пачка. Дядя Андрей вышел на улицу, и мы остались одни.
– Если я – дама, то ты тогда кто? – с усмешкой спросила я.
Александр как раз проглотил ложечку мороженого. Поперхнулся, покашлял и сказал:
– Ну… наверное, сеньор. А может, господин. Говорят же – дамы и господа.
– А! Господин, значит, – ехидно произнесла я.
Уткнулись каждый в свою креманку и лопаем мороженое. По ложечке, по ложечке, не торопясь.
– У вас на Кубе так говорят? – ехидно поинтересовалась я. Вспомнила, что все они – товарищи!
– Нет. Не у нас. Да ладно, не придирайся к словам. Неудачно выразился, отстань.
Я решила переменить тему. Да ну, сразу отношения выяснять… Это значит – их портить. Кому это надо?
– А тебя что, все так Александром и зовут? Так серьезно? Может, у тебя и отчество есть? Хочешь, по отчеству тебя называть буду? Ты кто по отцу? Александр…
– …Орландович. Но по отчеству тут не принято звать. У кубинцев нет отчеств.
– Орландович! Ничего себе! Мой папа говорил, что вы из Советского Союза. Не знала, что советского парнишку могли назвать Орландо.
– Орландо – не советский парнишка. Это мой папа. Он кубинец. Если говорить про «советскость», то моя мама Оля тут больше подходит. Хотя она тоже уже на Кубе родилась. Она похожа на отца, ну, моего деда – вот этого, Андрея. А я – в нее.
– Ой, как все сложно. Сразу не разберешься! Мой папа говорил, что у него тут друг-одноклассник…
– Одноклассниками были наши дедушки. Андрей и… Как твоего дедушку звали?
– Василий.
– Вот они одноклассники – дед Андрей и твой дед Василий. Твой отец разыскал моего деда по адресу и телефону, а лично он с дедом не знаком.
Ничего себе – папочка! Просто Шерлок Холмс! Я же говорю – для него нет ничего невозможного! Мой дедушка Вася умер два года назад от острого инфаркта. И вот папа вспомнил, что его папа учился с дядей Андреем, который уехал работать на Кубу и остался там после распада Союза. Нашел в его бумагах адрес, телефон… Или его домашние нашли, он же сам в больнице… Да-а… Вот это цепочка!
– Ладно, Александр. Как-нибудь я все это разложу по полочкам. А можно я буду звать тебя покороче – Саней?
– Саней? – переспросил Александр. – Почему – Саней? Мои бабушка и дедушка иногда называют меня Сашей.
– Потому что ты – Алек-сан-др, Саня. Это твое короткое имя.
– В России есть Александры?
– Полно! Только их все зовут коротко: Саша, Саня, Шура.
– А Шура почему?
– Ой, спроси что-нибудь полегче, – я засмеялась. – Наверное, от «Сашура». Ты же русский хорошо знаешь. Знаешь, сколько у нас в языке суффиксов, окончаний…
– Про суффиксы – не знаю. А твое имя как коротко будет? Дже?
– Почему Дже? – я засмеялась. Вот так номер: Дже! Обхохочешься. – Женя. Это и есть короткое. А полное мое имя Евгения.
– Дже-ня, – по слогам произнес Саня.
– Женя, – поправила я.
– Ж… Дженя, – снова повторил Саня.
Неужели мое имя трудное? Наверное, у них нет звука «ж» без «д». Как в английском – Джек, Джон, Джексон… Да ладно, пусть как хочет зовет. Это мелочи.
– Ну, что сеньор Саня, пошли?
Чернокожий швейцар с готовностью распахнул перед нами двери, и мы вышли на пронизанную солнцем улицу. И снова меня обуял восторг – я в зелени, в тепле, а в Москве сугробы и снега выше нормы. Бедная Алишка! – я вспомнила про подругу. – Ходит сейчас по заснеженным улицам. В шапке. В теплых замшевых сапогах! Варежкой от снежинок отмахивается! Вот бы ее тоже сюда, уж мы вдвоем нашли бы чем заняться! Нам вдвоем никогда не бывает скучно! А с этим Саней Орландовичем я, наверное, умру от скуки.
Дядя, а вернее, дед Андрей, как выяснилось, ждал нас на крыльце. Но я же не буду его «дедушкой» звать. Мне он, в конце концов, и не дедушка вовсе. И выглядит очень даже моложаво. Буду звать его так, как он мне сам представился: «Дядя Андрей».
Мы перешли дорогу и остановились перед Капитолием.
– Ух ты! – воскликнула я, глядя на внушительных размеров здание с куполом. Точно как в Америке!
– Ты была там? – удивились оба.
– Нет, по телевизору каждый день видишь. У нас Америку любят показывать…