Ум - это миф
Шрифт:
У. Г.: Какой смысл спрашивать меня, почему я продолжаю говорить? Разве я продаю или обещаю вам что-то? Я что, предлагаю вам покой ума? Вы парируете тем, что я отбираю у вас ваш драгоценный покой ума. Отнюдь нет, я пою свою собственную песню, я просто иду своей дорогой, а вы идете следом и пытаетесь нарушить мой покой.
В.: Я чувствую, что если кто-то и может нам помочь, то это вы.
У. Г.: Нет, сэр! Что бы я ни делал, чтобы помочь вам, это только усугубит ваше несчастье, вот и все. Продолжая слушать меня, вы только наваливаете очередное несчастье
Похоже, вы не осознаете, что играете с огнем. Если вы действительно хотите мокшу здесь и сейчас, вы можете обрести ее. Вы же видите, что вы и есть злоба, эгоизм и все прочее, и если они исчезнут, вы тоже исчезнете. Это физическое исчезновение; не абстрактная, а настоящая физическая смерть.
В.: Вы говорите, что это может произойти сейчас? А другие говорят…
У. Г.: Мне безразлично, кто что говорит. Это может произойти сейчас, вы просто этого не хотите. Вы не подошли бы к ней и на километр. Если злоба и эгоизм, который и есть вы, исчезнет, мокша придет прямо сейчас, а не завтра. Вас сожжет ваша собственная злоба, а не разряд тока. Поэтому религиозные люди придумали альтруизм. Если исчезнет этот альтруизм, исчезнете и вы, вот и все.
Так что освобождение от любой из этих вещей (жадности, эгоизма и т. д.) подразумевает, что «вы», каким вы знаете и испытываете переживание себя, закончитесь прямо сейчас. Я говорю вам, ради вас же и из сострадания к вам, — это не то, чего вы хотите. Это не то, что вы можете сделать. Это не в ваших руках. Оно приходит к тому, кого оно выбирает. Вы совершенно неуместны.
Вся эта поэзия и романтика типа «умереть для прошлого» не поможет ни вам, ни кому бы то ни было. Из этого ничего не выйдет. Они могут сколько угодно проповедовать с трибуны, но они и сами этого не хотят. Это просто слова. В конечном итоге люди соглашаются на все это (храмы, мантры, писания). Все это слишком глупо и наивно.
В.: Как же тогда мы можем выяснить это сами и не повторять слова так называемых экспертов?
У. Г.: Вы должны на самом деле соприкоснуться с жизнью в такой точке, в которой никто еще с ней не соприкасался. Никто не может вас этому научить. Пока вы продолжаете повторять то, что говорили другие, вы заблуждаетесь, и ничего хорошего из этого выйти не может. Слушать и верить чужим словам — это не способ выяснить самим, а другого способа не существует.
В.: Значит, вы говорите, что мы должны избавиться от верования, что…
У. Г.: Не беспокойтесь об этом. Вы замените одно верование другим. Вы есть не что иное, как верование, и когда оно умрет, умрете и вы. Я пытаюсь донести до вас вот что: не пытайтесь освободиться от эгоизма, жадности, злобы, зависти, желаний и страха. Вы только создадите их противоположности, которые, к сожалению, вымышлены. Если желание умрет, вы тоже умрете. Приедет черный фургон и увезет вас, и правильно сделает. Даже если вы каким-то чудом выживете после этого шока, это не будет иметь никакого смысла ни для вас, ни для других.
Вы предпочитаете играться в игрушки, задавать дурацкие вопросы типа: «Что будет с моим телом после смерти? Хватит ли у него сил выдержать это?» Что за ерунду вы говорите? Вы спрашиваете меня, что произойдет с вами, если вы дотронетесь до провода под напряжением. Это бессмысленный вопрос. На самом деле вам это совершенно неинтересно. Может, прикоснувшись к этому проводу, вы сгорите дотла и ни на что уже не будете годиться. А может, другие, прикоснувшись к вам, получат шок, и вы станете неприкасаемым. Смотрите, что означают мои слова. Если у вас хватит смелости впервые прикоснуться к жизни, вы никогда не узнаете, откуда обрушился удар. Все, чему человек когда-либо учился, все, что он когда-либо чувствовал и переживал, уходит, и на это место не приходит ничего. Такой человек становится живым авторитетом благодаря своей свободе от прошлого, культуры, и он таким останется до тех пор, пока кто-нибудь другой, в свою очередь открывший это для себя, не опровергнет это. Пока вы не осмелитесь опровергнуть меня, опровергнуть все, что я говорю, и всех гуру, вы останетесь фанатиком с фотографиями, ритуалами, празднованиями и прочим. Сожалею. Я спою свою песню и уйду.
В.: Но мы заблудились. Нам нужны гуру, садхана и священные писания в качестве руководства.
У. Г.: Вы можете вернуться к своим гуру и вообще делать все, что хотите. То, о чем я говорю, случается со счастливчиками; если вы счастливчик, то вы счастливчик и есть. Вот и все. Я тут ни при чем. Это не в чьей-либо компетенции.
В.: Счастливчик или нет, но наша традиция учит, что жизнь мимолетна, что все постоянно изменяется, что…
У. Г.: Это и есть традиция Индии, о которой я говорю, — перемена, а не традиция, о которой говорите вы, — отсутствие перемен. Вся ваша жизнь — это отрицание реальности перемен. Вы желаете только продолжаться, потом возвращаться к жизни, и только для того, чтобы вновь продолжаться. Это не та великая индийская традиция, о которой я говорю. Когда вы спрашиваете: «Что такое смерть?», вы думаете, что задаете глубокий вопрос. Вы допускаете, что задаете вопрос Гаудапады до того, как зададите более фундаментальный вопрос: «Был ли я рожден?» Вместо того чтобы самостоятельно решить этот базовый вопрос, вы цитируете и комментируете Гаудападу, а потом находите легкий выход и просто приравниваете мои слова к его словам. Это ваша уловка.
В любом случае все, что вы можете делать, — это разглагольствовать на тему смерти и реинкарнации. Только мертвецы задают вопросы о смерти. Те, кто действительно живет, никогда не задают таких вопросов. Эта память в вас (которая мертва) хочет знать, будет ли она продолжать жить после того, что ей представляется как смерть. Потому-то она и задает такие вопросы. Смерть — это нечто окончательное. Вы умираете только один раз. Как только ваши вопросы и представления умрут, вы никогда уже не спросите о смерти.
В.: Вы срываете все маски, и я вдруг понял, что я должен барахтаться самостоятельно и никто не сможет мне помочь.
У. Г.: Вы уверены, что никто не сможет вам помочь? Вы не так уж и уверены в этом. Поэтому ваше утверждение ничего не значит. Вы будете хранить надежду. Даже допустив на какое-то мгновение, что никакая внешняя сила не может вам помочь, вы все еще убеждены, что вы сможете помочь себе сами. Это дает вам огромную надежду, а надежда всегда ориентирована на достижение чего-то. Вместо того чтобы тратить время на вопросы типа «Есть ли кто-то, кто поможет мне достичь того, чего я хочу?», лучше спросили бы: «Есть ли чего достигать?» Когда вы сами достигаете, или кто-то помогает вам достичь чего-то, вы так вопрос не ставите. А на самом-то деле вы находитесь в поиске. Это очевидно. Но что вы ищете? Вне всякого сомнения, вы ищете то, что вы уже знаете. Невозможно искать то, чего вы не знаете. Вы ищете и находите то, что вы знаете. Вам тяжело осознавать этот простой факт.