Умереть без свидетелей. Третий апостол
Шрифт:
— К сожалению, у него ничего уже не спросишь, — проговорил, покачав головой, Леденев.
— Почему? — спросил Андерсон.
— Профессор Маркерт умер.
— Умер?.. Гм… Я не знал этого. Он выглядел таким крепким, Борис Маркерт, когда я был у него дома в прошлом году. Это так неожиданно…
— Его убили, Рудольф Оттович.
Андерсон дернулся и оцепенело уставился на Леденева.
— Да, — повторил Юрий Алексеевич, — профессора Маркерта убили. И мы допускаем, что тогда, двадцать лет назад, вы встретили на вашей улице именно оберштурмфюрера Малха Ауриня. Кажется, вы не обознались, Рудольф Оттович…
— Не обознался? — шепотом переспросил Андерсон. — Но как же так… Ведь Маркерт заверил меня, что это его двоюродный брат! Неужели… Нет, никак не могу поверить, чтобы Борис мог…
— Повторите, пожалуйста, как произошла ваша встреча тогда… Постарайтесь вспомнить подробности и не волнуйтесь, прошу вас, — мягко проговорил Леденев.
«Увы, — подумал он, — я и сам верю с трудом, хотя всякое могло быть… Эта бесконечная смена обличий, целая серия исключающих друг друга духовных превращений профессора Маркерта довольно сильно смущает меня. Не изменил ли этот человек собственную сущность и в тот роковой момент встречи с Черным Юрисом? Не исключено также, что они знали друг друга раньше, не исключено ведь и что Борис Маркерт сам был связан со службой безопасности РСХА еще в довоенные годы. Мы ведь не искали еще в этом направлении… И совершенно напрасно! Профессор может оказаться одним из консов — агентов, предназначенных для длительной консервации на территории потенциального противника, которых старалась забросить в нашу страну гитлеровская разведка задолго до начала войны. Вероятно, в военные годы Маркерт не получал заданий. Штурмбанфюрер Вилкманис вышел на него, когда создал банду верных братьев в Прибалтике. А может быть, Маркерт работал на германскую секретную службу уже тогда, находясь в эвакуации, только наша контрразведка его не сумела зацепить. Всякое возможно… И мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Дело приобретает гораздо более широкий диапазон, нежели предполагалось…
— Итак, мы слушаем вас, Рудольф Оттович, — сказал Леденев. — По порядку, значит, припоминая все, даже самые незначительные, на первый взгляд, подробности.
Когда Андерсон закончил свой рассказ, Юрий Алексеевич отхлебнул из чашки, чай принесла жена Андерсона во время рассказа Рудольфа Оттовича, и спросил:
— Вы, Рудольф Оттович, возглавляете в городе совет ветеранов Великой Отечественной войны?
— Да, это так.
— И в местном краеведческом музее занимаете пост общественного директора?
— Верно. Я ведь сейчас пенсионер. Времени у меня достаточно, а дел по дому — только вот этот садик. Люблю покопаться в земле… Занимаюсь, правда, еще сбором исторических материалов, документов, связанных с прошедшей войной и деятельностью луцисского подполья…
— Это хорошо, — сказал Леденев. — На ловца, как говорится, и зверь бежит. Тогда вот… Посмотрите, пожалуйста, Рудольф Оттович. Вам этот чертеж ничего не напоминает?
С этими словами Юрий Алексеевич развернул перед Андерсоном копию того плана, который был найден Арвидом Казакисом в кабинете профессора Маркерта. Здесь уже не были обозначены слово «Малх» на внешней стороне и пояснительные надписи на латинском языке.
Андерсон достал из нагрудного кармана футляр с очками, вооружил глаза и принялся рассматривать чертеж.
— Интересно, интересно, — бормотал он, поворачивая лист бумаги в руках. — Нечто знакомое… Откуда это у вас? Ах да, понимаю… Извините меня. Да, как будто это план одного из наших фортов.
У нас в музее есть документация на все крепостные сооружения Луциса, осталась еще трофейная… Да, это конечно же один из наших фортов. И сейчас скажу вам, какой именно… Форт номер пять! Точно, это он… Еще форт назывался «Князь Отто фон Бисмарк».
Андерсон вернул чертеж Леденеву.
— Нет, — сказал он, — нет никакого сомнения в том, что это «Бисмарк».
— Очень хорошо… Спасибо, Рудольф Оттович. А не могли бы вы справочку небольшую для нас соорудить? — попросил Юрий Алексеевич. — В качестве общественного музейного работника. Так, мол, и так… Удостоверяю, что предъявленный мне для опознания план является… Или даже можете написать, что он только похож на форт номер пять «Князь Отто фон Бисмарк». И, кроме того, мне хотелось бы взглянуть на эту вашу музейную документацию о Луцисском крепостном кольце.
— Сегодня в восемнадцать ноль-ноль я буду в музее, — ответил Андерсон. — Милости прошу к нам. Там и справочку напишу, а директор наш печатью ее заверит. И материалы посмотрите. У нас созданы интересные экспозиции. Из других городов приезжают, любопытствуют…
— Обязательно будем, Рудольф Оттович, непременно… Спасибо вам за чай, за клубнику и за вашу помощь, — поблагодарил Юрий Алексеевич.
Он помолчал, потом спросил:
— Вы не помните, Рудольф Оттович, некую Синицкую? В послевоенные годы она жила во флигеле, который стоял во дворе дома профессора Маркерта. Звали ее Марией Ефимовной.
— Как же, — ответил Андерсон. — Конечно, помню…
— И что вы можете о ней сказать?
— Что могу сказать? Молодая женщина, довольно веселая тогда была. И хорошая портниха, славилась у луцисских женщин мастерством, помню… Умела жить широко. Много у нее было друзей, особенно среди военных. Кажется, Маркерт весьма ее не жаловал, не любил. Как это говорится по-русски… Вот! Разбитная женщина… И все, кажется. Больше ничего о ней сказать не могу.
— И на том спасибо, Рудольф Оттович. Разбитная так разбитная… Идемте, Арвид Карлович. Еще раз благодарим вас, Рудольф Оттович, за гостеприимство.
Андерсон проводил Юрия Алексеевича и Арвида до калитки. Казакис прошел уже на улицу, а Леденев приостановился, и Рудольф Оттович коснулся его плеча.
— Простите за любопытство, — сказал он. — Мне бы хотелось узнать… Известно уже, кто убил Маркерта?
— Сейчас идет следствие, Рудольф Оттович. Пока ничего не могу сказать вам.
— А его поймали?
— Кого, Рудольф Оттович?
— Малха Ауриня.
Леденев улыбнулся и дружелюбно коснулся рукою плеча хозяина.
— Понимаю ваше волнение, Рудольф Оттович. Да и вопрос непраздный. Но могу лишь пообещать, что, когда все будет кончено, вы узнаете подробности от меня лично. Договорились?
— Хорошо. Еще раз извините старика за любопытство. Я жду вас в музее.
Когда подходили к гостинице, Юрий Алексеевич спросил:
— Довольны разговором?
— Разговор, конечно, интересный… Только ничего особенного мы вроде и не узнали.
— Здравствуйте! А про форт? Разговор с Рудольфом Оттовичем сам по себе значительный успех.
— Это конечно… Надо сейчас же срочно организовать обследование этого таинственного форта. Подключим местных товарищей… И самим все тщательно осмотреть.