Умереть дважды
Шрифт:
Но не зря говорят, что «богатые тоже плачут». Помимо семейных разочарований (Роман, как и Ланин Артур, был тот еще «ходок»), Алка получила еще и сильнейший «бытовой» нервный срыв. Началось все с того, что Роману в счет какого-то большого долга досталась шикарная вилла под Прагой. Естественно, что переоформлена она была тут же на Алку, которая давно мечтала о чем-то подобном: тихом семейном отдыхе на природе в уютном местечке.
Но эта «дача», как ее упорно называла Алка, имела какую-то нехорошую историю, поэтому радость обладания прекрасным домом была несколько
Правда, как я поняла из намеков Ланы, дело здесь было не только в суеверных предрассудках. Естественно, Лана еще пару месяцев назад растрепала всем своим знакомым о моем успешном детективном расследовании, которое я провела с Маргошей в прошлом ноябре. И Алка загорелась желанием: во что бы то ни стало привлечь меня к изучению странных событий, происходящих на новой «даче».
– А что за странные события происходят на даче? И от кого эта «дача» перешла к Алке? – решила я прервать болтовню Ланы.
– О, – живо откликнулась та. – Это очень интересная история. Есть у Артура один старинный приятель, Вовка Гольдберг. Когда-то во времена перестройки они вместе окучивали «экономическую разруху» бывшей страны Советов. Потом Гольдберг куда-то пропал. А совсем недавно объявился тут, в Праге. Артур познакомил его с Романом, и те затеяли какой-то совместный бизнес. Но что-то там не заладилось, и Вовка впал в жуткие долги, а «дачка» эта под Прагой была у него, оказывается, еще давным-давно, доставшись в виде свадебного подарка от тестя, отца первой жены Гольдберга. Сейчас-то он женат на Аленке, бывшей то ли путане, то ли «экскорт-даме», но, говорят, весьма умной и изворотливой особе. В общем, тайна, покрытая мраком: брак, так сказать, основанный на любви и дружбе.-
Лана лениво потянулась. – А вот в первый раз Вовану повезло чрезвычайно экономически: женился он на не очень красивой и не очень молодой израильской вдовушке с двумя детьми-подростками от предыдущего брака. Надо отметить, что отсутствие красоты жены полностью возместил его новый тесть – богатейший еврей, который дал Вовке «на раскрутку» бизнеса не один миллиончик, а в качестве свадебного подарка молодым преподнес эту самую виллу под Прагой. Куда и отправились после загса молодожены с двумя детьми.
Вскоре выяснилось, что «молодая» – большая любительница выпить. Через годик-другой она начала пить «сильно и вдумчиво» – то ли от безделья, то ли от тоски по «родным пескам», то ли накатило все вместе. Но факт остается фактом. Роза просто спивалась на глазах у изумленного Вована. Правда, видел он ее редко – отрабатывал денежки тестя, прокручивая их в различных «сделках».
Мы с Маргошей слушали буквально затаив дыхание ошеломляющие подробности из жизни новых "чешских русских". Лана тем временем продолжала:
– На вилле постоянно жили только Роза и ее двое детей: дочь Лиора, пятнадцати лет от роду,
Вся «новорусская» диаспора в Праге знала эту печальную историю в основном со слов расстроенного Вовки, который года полтора-два не появлялся в «свете», «зализывая» душевные раны, нанесенные ему неверной супругой (некоторые сплетники шептали о шумных оргиях, устраиваемых Розой в отсутствие мужа).
Как бы то ни было, на злосчастной «даче», с которой у него были связаны воспоминания о супружеской измене, Гольдберг жить категорически отказывался. И, несмотря на довольно активное сопротивление новой жены Аленки, все-таки продал виллу Роману (хотя, как сообщила нам Лана, самих денег никто не видел, просто был совершен какой-то таинственный «бартер», и «дача» оказалась переписана на имя обезумевшей от радости Алки).
Но, судя по всему, радовалась Алка рано. В первый же приезд на «дачу» со всем своим семейством (у них с Романом две дочки: Оксана и Даша, двенадцати и пятнадцати лет) случилось странное событие. То ли дом с закрытыми ставнями долго не проветривался, то ли причиной всему была вегето-сосудистая дистония, которой Алка страдала с четырнадцати лет, но, факт остается фактом: не пройдя и десяти шагов по комнате, Турзищина грохнулась в обморок. Испуганные Роман и дочки перенесли ее на огромный диван, распахнули все окна и плеснули ей в лицо холодной воды. Придя в себя, Алка испуганно прошептала: «Я боюсь здесь жить. Поехали домой».
Правда, час спустя она уже расхаживала вместе с детьми и мужем по лужайкам рядом с домом и, казалось, наслаждалась красотой огромной территории, теперь принадлежащей ей. Но ночью она опять свалилась в обморок, когда пошла на кухню попить воды. Объяснить ничего толком она не могла, но видно было, что Алка чем-то очень сильно напугана: глаза ее лихорадочно блестели, руки тряслись, спать она не могла, а через полчаса стала плакать и умолять мужа отвезти ее домой. И Роман, плюнув на все, прямо ночью посадил сонных детей и дрожащую мелкой дрожью Алку в свой «Джип» и рванул обратно, в Прагу.
Отлежавшись в своей уютной пражской спальне пару дней, Алка приехала к Лане и стала нести какую-то ахинею о доме с привидениями. Несмотря на то, что Лана старалась перевести разговор в шутку, Турзищина упрямо твердила о том, что у дачи плохая карма, и сказала, что хочет попросить священника освятить дом. Прошло еще несколько дней. Дом освятили, но Алка по-прежнему наотрез оказывалась ехать туда. Из-за этого начались скандалы с Романом, который орал, что не намерен потакать глупым бабьим страхам.