Умей вертеться
Шрифт:
— А что случилось, Танечка?
— Пока не случилось, но думаю, через полчасика преступник побежит кое-что прятать. И тогда ему не отвертеться.
— А если не побежит?
— А если не побежит, то мы позвоним к нему в квартиру и попросим сами показать все, что нас заинтересует.
— Шутите!
— Нет, вполне серьезно. Я нашла машинку, на которой печатались письма. И еще кое-что.
— Вроде бы я дверь на два поворота ключа закрывала, Вань.
— Может, просто
Старуха с сыном вошли в гостиную. Теперь они были не только слышимы, но и видимы. И остолбенели, замерев перед пишущей машинкой, которая стояла на столе. Там же лежал молоток.
— А это что?! — голос Марии Ивановны дрожал. — Машинка же была убрана, Ваня! Тут кто-то побывал!
— Это я и сам вижу.
Мария Ивановна выдернула из машинки листок:
— Ваня, что это?!
Тот ошеломленно молчал.
— Прочти. Я не знаю, куда очки дела.
Не обратив внимания на просьбу матери, Иван кинулся искать в квартире автора записки. И не нашел, конечно.
— Здесь кто-то был, — повторил он слова матери. — Кто-то все знает про письма.
Мария Ивановна судорожно продолжала искать очки. Иван взял листок в руки.
— Что там? — дрожащим голосом спросила старушка.
Иван прочел вслух мою записку: «Вам лучше сдаться милиции и все рассказать про угрожающие письма, про убийство вашей соседки. Деньги верните. Неизвестный».
— Господи! — Мария Ивановна испуганно озиралась, словно ожидала, что этот самый неизвестный предстанет сейчас пред ее ясны очи.
— Ваня, сыночек, — старушка заплакала. — Это нам специально позвонили, чтобы войти в квартиру. Наверное, в милиции теперь все знают про наш бизнес.
— Вряд ли милиция будет действовать так. Просто кто-то хочет нас напугать. А может быть, даже заработать.
— Наверное, ты прав. Кстати, следовало обратить внимание на то, что сразу после нашего письма Алинка пропала. Может быть, та девка долговязая все подстроила? — Нелестный комплимент в мой адрес.
— Какая девка?
— На поминках, помнишь? Она еще этого борова, который рядом с Алинкой сидел, поторапливала. Она сразу после письма крутиться тут начала. Как я сразу не сообразила! Господи! Она еще к нам за корвалолом приходила. Может быть, она все и подстроила?
— Ты, мать, ерунду какую-то говоришь.
Старушка не обратила внимания на возражения сына:
— Что же делать? Что делать? Надо выкинуть печатную машинку и молоток. Если мы избавимся от этих вещей, никто ничего не сможет доказать. И надо же было Елизавете войти в тот момент, когда ты понес мусор! Это свыше. За все в жизни приходится отвечать.
Вот тут она права. Я полностью согласна: за все надо отвечать. Бог все видит. И хоть я не утруждаю себя утренними и вечерними молитвами, а также посещением церкви, все же я верю в существование неких сил, которые свыше контролируют жизненные процессы на земле.
Тихо переговариваясь и строя догадки, каким образом некто неизвестный проник в их жилище, они упаковали машинку в рюкзак, туда же сунули молоток.
Машинку решили спрятать пока в гараже арефьевской сестры. А молоток бросить в пруд около заводского клуба. Я быстро собрала свои вещи и вышла от Турищевых.
Ивана я подождала у лифта.
— На дачу собрались? — c улыбкой спросила я.
— Да, знаете ли. Погода солнечная. Решили с приятелем на природу съездить. — В его глазах при виде меня отразился ужас. Но кинуться назад в квартиру он не решился.
А я строила из себя ничего не ведающую беззаботную девушку, возжелавшую поболтать с приятным молодым человеком на ни к чему не обязывающие темы:
— Это хорошо. У вас, кажется, рюкзак тяжеленный? Может, вам помочь?
— Нет, спасибо. Я кое-какие железяки обещал другу привезти. Вот и мучаюсь, — он тоже улыбнулся. Только его улыбка ни капельки не походила на мою: она была вымученной.
Он вышел из подъезда и бодрым шагом направился на остановку. И мне показалось, что я услышала его облегченный вздох.
Я осмотрелась в поисках коллег.
Из-за ракушек, где я припарковала свою «девятку», вынырнули мои вчерашние напарники. Я поманила их рукой и указала на удаляющуюся фигуру Ивана.
— Здравствуйте, Мария Ивановна, — я обворожительно улыбнулась, ожидая приглашения войти.
Старушка, видимо, уже почти оправилась от шока, в который я их ввергла. Она кивнула мне и пригласила.
А что ей оставалось делать? Надо же узнать, есть ли у меня камень за пазухой.
И тут я продемонстрировала ей свои липовые корочки:
— Я из милиции. Ваш сын задержан по подозрению в убийстве соседки и шантаже. Он дает показания. — Я тоже часто блефую.
Она тихо опустилась на тот самый пуфик, который служил ящиком для инструментов.
Отпираться было бессмысленно, поскольку я поставила ее в известность о видеозаписи их действий после моего незаконного вторжения.
— Я никому не хотела зла. Никому не хотела. Просто мне было невозможно трудно жить. Невозможно! Пенсии моей не хватает. Ванюшку на работу нигде не берут.
— Дворником бы взяли, — резонно заметила я.
— Дворником?! Моего мальчика дворником? У него слабое здоровье. И вообще… В нашем роду никогда не было дворников. Я в свое время занимала весьма значительный пост. А потом все полетело кувырком, спасибо нашим бездарным правителям. Разве эти люди обеднели бы от потерь тех сумм, которые мы у них просили? Для них они ничего не значили. А у меня еще и сестра больная. И мне надо всех тянуть. Где взять денег?!
Она решительно вытерла слезы.