Умираю от любви
Шрифт:
Думаю, ей стало скучно. Это единственное объяснение, которое я могу придумать, чтобы объяснить то, что она сделала с нами в конце концов. Она начала говорить всякую чушь и выдумывать ложь за нашими спинами, пытаясь разжечь драму. Когда она, наконец, поняла, что мы не станем из-за нее ссориться и что с нас хватит этого дерьма, она украла большую часть еды, которая у нас оставалась, и сбежала посреди ночи, оставив ворота и створки настежь открытыми для мертвецов. В ту ночь мы чуть не потеряли Оливера. После этого мы пообещали никогда больше не позволять женщине подвергать опасности наши жизни или нашу дружбу.
Келси совсем не похожа на Мию, и наши чувства к ней тоже не те, что прежде. Она такая милая и добрая. Она открыла для нас свой дом и дала нам полную свободу действий во всем, что у нее есть. В ней нет острых углов, но есть трещины. Трещины, которые мы все
В кемпере тепло и пахнет чили, которое готовится в мультиварке. Дождь, барабанящий по брезенту над палаткой, издает успокаивающий низкий барабанный бой, который едва слышен за звуками фильма, который мы смотрим. Вскоре я вижу, как голова Келси начинает опускаться, и ее клонит в сон. Когда ее голова опускается в третий раз, я не могу удержаться от того, чтобы подхватить ее, закинуть ногу ей за спину и прижать к своей груди, откидываясь назад. Она несколько раз сонно моргает, глядя на меня, поэтому я просто убираю волосы с ее лица и осторожно притягиваю ее к себе, пока ее щека снова не оказывается у меня на груди. Она устраивается у меня между ног, потираясь во всех нужных местах, и я закрываю глаза и просто наслаждаюсь тем, как чертовски приятно вот так держать ее в своих объятиях.
Линк наклоняется и поднимает ее ноги, так что ее ступни оказываются у него на коленях, и она растягивается на диване над нами обоими. Он удовлетворенно вздыхает, и я думаю: «Я тоже, брат». Мы смотрим фильм, но я замечаю, что мы с Дэвом и Линком больше смотрим на спящую женщину в моих объятиях, чем на экран. Когда Оливер встает из-за стола, его глаза устремляются прямо на нее, и я вижу, как на его обычно бесстрастном лице появляется редкая улыбка удовольствия.
Келси пошевелилась во сне, и ее рука опустилась на мое бедро. Все мысли о просмотре фильма улетучиваются, когда я вижу, как близко ее маленькие пальчики к моему уже твердеющему члену. Линк начинает водить рукой вверх и вниз по ее ноге, и она издает тихий довольный звук, когда ее рука сжимается на моем бедре, а затем начинает слегка поглаживать его. Когда Линк проводит рукой вверх по ее ноге и переходит к внутренней стороне бедра, она слегка сдвигается, чтобы раздвинуть ноги чуть шире. Сейчас никто не смотрит этот гребаный фильм. Линк, испытывая удачу, поднимает руку еще выше и начинает выводить маленькие круги на ее коже через тонкую ткань леггинсов. Она слегка потягивается с тихим стоном, отчего ее рука скользит вверх по моей ноге, а большой палец оказывается рядом с моим ноющим членом.
Я чувствую тот самый момент, когда она просыпается и напрягается, прижимаясь ко мне, а ее пальцы поднимаются и разжимаются, замирая на месте в дюйме от моей ноги. Я не двигаю ни единым мускулом, кроме глаз, и вижу, как ее глаза медленно открываются. Они расширяются, когда она смотрит на свои пальцы, а затем встречается взглядом с Дэвом, стоящему рядом с нами. Он слегка ухмыляется, а затем бросает ей вызывающий взгляд. Несколько мгновений они смотрят друг на друга, а затем она медленно опускает руку обратно на мою ногу и оставляет ее там на мгновение, прежде чем воспользоваться ею, чтобы подняться с дивана.
— Кукурузный хлеб! — выдыхает она. — Я собиралась приготовить кукурузный хлеб к чили.
Келси почти ныряет на кухню, торопясь уйти от нас, и Оливер кивает ей.
— Звучит неплохо, — говорит он в своей спокойной, невозмутимой манере, как будто у этого ублюдка нет серьезной проблемы, как у остальных. Почти одновременно, Дэв, Линк и я поворачиваем головы, чтобы досмотреть конец фильма, за которым никто из нас не следил, пока Келси хлопочет на кухне.
Келси
У меня плохое настроение. Вроде бы я обиделась, вроде немного зла. Прошло четыре дня с тех пор, как шёл дождь, и ни один из этих ублюдков не пытался поцеловать меня или спровоцировать на что-то большее. О, было много случайных прикосновений и соблазнительных взглядов, но с тех пор, как Дэв сказал мне, что мне не обязательно выбирать одного из них и что они не против делиться… ничего. Теперь наступила жара, и с тех пор мужчины проводят дни в одних шортах. Каждый раз, когда я оборачиваюсь, перед моим носом оказывается
Сильный дождь сказался на моем урожае, но он также дал жизнь множеству новых сорняков. Вчера мы все были на прополке, и к концу дня у меня немного закружилась голова из-за жары и недостатка воды, поэтому они решили дать мне отдохнуть сегодня. С чего они взяли, что я могу делать, а что нет? Я прекрасно управляла этой империей самостоятельно задолго до того, как они появились. Они не могут указывать мне, что делать! Я топаю к следующему горшку с цветами на краю патио и поливаю их струей воды из шланга. Я могу сама принимать решения о том, когда и где мне работать. К черту их! Я не живу по их указаниям…
— Келлс, по-моему, ты топишь цветы.
Водяной пистолет с щелчком выключается, и я медленно поворачиваюсь на одной ноге, чтобы пронзить Линка яростным взглядом. Это просто охуенно здорово. Вот он, со своей блестящей, загорелой грудью, рельефным прессом и мускулистыми руками, похожий на гребаного бога, — и говорит мне, как поливать мои чертовы цветы! Даже не задумываясь, я нажимаю на спусковой крючок и обдаю его струей воды, прямо в середину его широкой, соблазнительной груди. Когда снова нажимаю на спусковой крючок, его глаза расширяются от удивления, и он смотрит на меня так, словно не может поверить, что я только что это сделала. Я поджимаю губы и прищуриваюсь, глядя на него.
— Прости, ты выглядел немного сексуально, — говорю я ему с изрядной долей сарказма.
Он опускает подбородок и наклоняет голову набок, так что я вижу, как он сжимает челюсти, а затем трясется всем телом, разбрызгивая капли воды во все стороны. Когда поднимает голову, выражение его глаз заставляет меня отступить на шаг и прикусить губу. Он проводит обеими руками по волосам, чтобы зачесать их назад, а затем направляется ко мне.
— Я пытался, Келлс. Правда пытался. Я… мы отступили, чтобы дать тебе время принять решение. Чтобы не торопить тебя. Но на тебе почти ничего нет, у тебя такая кожа и такие волосы, я просто не могу. Я всего лишь человек. У каждого человека есть свой предел, и ты только что довела меня до него. Я собираюсь отвести тебя внутрь, раздеть догола, уложить на кровать и попробовать на вкус каждый твой сладкий дюйм, пока ты не будешь стонать мое имя и умолять меня довести тебя до оргазма. Что ты на это скажешь?
Мой рот приоткрыт, а глаза широко раскрыты, когда я роняю шланг и шепчу: «Спасибо тебе, Иисус».
Он бросается на меня, и я оказываюсь у него на плече, отчего у меня вырывается смешок, но он переходит в стон, когда он шлепает меня по заднице, и это проникает прямо в мою сердцевину, посылая влажный жар в мою киску.
— Это за то, что мучаешь нас, надевая этот крошечный наряд, — говорит он мне, растирая ноющую кожу. Я снова издаю стон, когда его большие пальцы оказываются слишком близко к пульсирующему месту между моих ног. Его шаги замедляются на полминуты, а затем он ускоряется, направляясь к нашему дому на колесах, поднимается по лестнице, распахивает дверь моей спальни и осторожно кладет меня поперек кровати. Он стоит там, пожирая меня своими горящими глазами, а затем его руки скользят вверх по моим обнаженным бедрам, большими пальцами поглаживая мой холмик, пока он не подцепляет резинку моих шорт и не снимает их с меня. Он снова откидывается назад и смотрит на меня сверху вниз, его язык скользит по губам, когда его взгляд останавливается на моем обнаженном холмике, посылая пульсацию желания прямо к моему клитору. Спасибо, день спа-обслуживания! Линк резко выдыхает, а затем его большие руки снова скользят по моему телу, пока он не добирается до бандо, обернутого вокруг моей груди, просовывает под него большие пальцы и стягивает его через мою голову, отбрасывая в сторону. Каждый дюйм моего тела напрягается, требуя прикосновений, пока он стоит там, оглядывая мое тело, словно пытаясь запомнить каждый изгиб. Он медленно качает головой, его глаза встречаются с моими.