Умирающий свет

Мартин Джордж Р.Р.

Гарс Джанасек спал на полу без рубашки. Борода вокруг его раскрытого рта казалась еще краснее от пролитого на нее вина. От него исходил тот же запах, что наполнял комнату. Кавалаанец громко храпел, а в руке держал лазерный пистолет. Дерк увидел его рубашку, комком лежавшую в луже блевотины, которую тот, по-видимому, пытался вытереть.

Он осторожно обошел Джанасека и взял из его расслабленных пальцев пистолет. Гарс оказался не таким уж железным кавалаанцем, каким представлял его себе Джаан.

На правой руке Джанасека по-прежнему

красовался железный браслет. Несколько красных камней были вырваны, и на их месте зияли безобразные дыры. Но большая часть браслета оставалась нетронутой, только кое-где на железе виднелись глубокие царапины. Рука Джанасека выше браслета тоже была поцарапана. Глубокие порезы продолжали царапины на черном железе. И рука, и браслет были запачканы высохшей кровью.

Рядом с ботинком Джанасека Дерк увидел длинный окровавленный нож. Остальное он мог себе представить. Пьяный Джанасек пытался выковырять из браслета светящиеся камни левой рукой, которая плохо действовала из-за старой раны. Потеряв терпение, он со злостью нанес ножом несколько ударов и выронил его от боли и ярости.

Отступив назад, Дерк осторожно обошел мокрую рубашку Джанасека. Остановившись в дверном проеме, он направил на него ружье и крикнул: «Гарс!»

Джанасек даже не шелохнулся. Дерк снова крикнул. На этот раз храп спящего стал тише. Воодушевленный этим, Дерк наклонился, поднял первое, что попалось ему под руку, – это был светящийся камень – и бросил его в кавалаанца. Камень попал тому в щеку.

Джанасек медленно сел, моргая. Увидев Дерка, он нахмурился.

– Вставай, – скомандовал Дерк, поводя ружьем.

Джанасек, пошатываясь, поднялся на ноги и стал осматриваться, ища свой пистолет.

– Ты не найдешь его, – сказал ему Дерк. – Он у меня.

Затуманенные глаза Джанасека смотрели устало, но большая часть алкоголя выветрилась за время сна.

– Зачем ты явился сюда, т'Лариен? – медленно проговорил он хриплым, но трезвым голосом. – Ты пришел дразнить меня?

Дерк покачал головой.

– Нет. Мне жалко тебя.

Джанасек вспыхнул.

– Жалко меня?

– Тебе не кажется, что ты заслужил жалость? Посмотри вокруг себя!

– Осторожно, – предупредил его Джанасек. – Еще одна шутка, т'Лариен, и я проверю, достаточно ли в тебе силы, чтобы выстрелить из того самого лазера, который ты так неуклюже держишь в руках.

– Не надо, Гарс, – ответил Дерк. – Мне нужна твоя помощь.

Джанасек захохотал, откинув голову назад.

Когда он остановился, Дерк рассказал ему все, что случилось после того, как Викари убил Мирика Брейта в Челлендже. Слушая, Джанасек стоял неподвижно, крепко сжав руки, скрещенные на груди. Он засмеялся еще раз, когда Дерк рассказал, что он узнал о Руарке.

– Ох, эти кимдисские манипуляторы! – прорычал он.

Дерк подождал, пока кавалаанец не перестанет ругать кимдиссцев, потом закончил свой рассказ.

– Итак? – спросил Джанасек,

когда Дерк умолк. – Почему ты думаешь, что это имеет ко мне какое-либо отношение?

– Я полагал, что ты не допустишь, чтобы брейтские псы гнали Джаана как зверя, – сказал Дерк.

– Он сам сделал себя зверем.

– По мнению брейтов, – возразил Дерк. – Разве ты – брейт?

– Я – кавалаанец.

– Теперь все кавалаанцы одинаковы? – он показал рукой на каменную голову чудовища в камине. – Я вижу, ты теперь берешь трофеи, как Лоримаар.

Джанасек ничего не ответил. Он холодно смотрел на Дерка.

– Возможно, я ошибся, но, когда я пришел сюда и увидел все это, я задумался. То, что я увидел, навело меня на мысль, что, может быть, в тебе есть какие-то истинные человеческие чувства к твоему тейну. Я вспомнил твои слова о том, что вы с Джааном связаны более крепкими узами, чем те, которые знаю я. Но теперь я вижу, что ты лгал.

– Я говорил правду. Джаан Викари порвал эти узы.

– Гвен порвала все связи между нами годы назад, – сказал Дерк. – Но я прилетел, когда был ей нужен. Правда, выяснилось, что не так уж я был нужен, и у меня были личные причины, но я прилетел. Этого ты у меня не отнимешь, Гарс. Я сдержал свое обещание. – Он помолчал. – И я не позволю, чтобы кто-либо охотился на нее, если это будет в моих силах. Выходит, то, что связывало нас, крепче кавалаанского союза железа и огня.

– Говори что хочешь, т'Лариен. Твои слова ничего не меняют. Смешно слышать твои рассуждения о выполненных обещаниях. А что ты скажешь по поводу твоего обещания мне и Джаану?

– Я нарушил его, – поспешно согласился Дерк. – Значит, мы с тобой в одинаковом положении, Гарс.

– Я никого не предавал.

– Ты бросаешь тех, кто был тебе ближе всех. Гвен, которая была твоей собетейн, которая спала с тобой, любила тебя и ненавидела одновременно. И Джаана, твоего бесценного тейна.

– Я никогда не предавал их, – с жаром возразил Джанасек. – Гвен предала и меня, и серебро с жадеитом. А Джаан разрушил все убийством Мирика. Он пренебрег мною, пренебрег обязанностями, которые накладывают железо и огонь. Я им обоим не обязан ничем.

– Не обязан, правда? – Под рубашкой Дерк ощущал тяжесть говорящего камня, наполнявшего его словами, воспоминаниями и чувствами человека, каким он когда-то был. В груди у него закипала злость. – И этим все сказано, да? Ты им ничем не обязан, тогда кому какое дело? Все ваши проклятые кавалаанские узы сводятся, в конце концов, к долгу и обязанностям. Чего стоят все ваши традиции, вся ваша древняя мудрость сообществ, вроде законов о дуэли и правил охоты на оборотней! Не надо ни о чем думать – только следовать им. В чем Руарк был прав, так это в том, что вы не умеете любить, за исключением, может быть, Джаана, да и в этом я не уверен. Что бы он сделал, черт побери, если бы у Гвен на руке не было его браслета?