Умная судьба
Шрифт:
Серёга, - Сергей Николаевич, - это мой сотрудник и близкий приятель, слово «друг» в этом случае не слишком уместно… М-м, как сформулировать-то? Сергей, - человек с прошлым. Он служил в таком особенном учреждении, сейчас название этого Учреждения вызывает у моих сыновей, да и у подавляющего числа их ровесников, ассоциации с каким-нибудь… Не знаю, что-то из области достаточно отдалённой истории, крестоносцы, там, какие-нибудь, такое что-нибудь. А тогда-то, о-го-го! В смысле, - о-хо-хо… Ну, а потом, когда и Учреждение, и самоё Великий-Могучий,
Тогда-то мы с ним и познакомились, - я, после второго курса университета, утомлённый скукой перемен, свалившихся на страну, поехал на войну. Да, вот так вот. Может, кто-нибудь из читающих эти строки, помнит Россию девяносто второго года? Тогда такое было возможно, - просто взять, и поехать на войну, - да, это была Абхазия. Я решил, что будет справедливо, если эта маленькая, и по-настоящему гордая страна будет жить своей волей, - и поехал туда добровольцем, - но это не тема моего рассказа, хотя, может быть… когда-нибудь… Там я и познакомился с Сержем, - правда, это случилось ближе к концу, мы уже дрались третий раз за Сухуми, - там и встретились, там были оба ранены, вместе потом лечились, в России уже… Ладно, в самом деле, это не в тему, я же про Вовку пишу.
Вот, а теперь, - уже лет двенадцать тому, - Серж работает у меня и со мной. Начальник службы безопасности. А Маринка, - это его… ну, гражданская жена, так это теперь называется…
И вот мы с Пашкой едем в город. Понятное дело, едем не торопясь, до Магнитогорска в таком темпе мы доедем минут за сорок-сорок пять. Обычно хватает получаса, - это на машине, на нашей InfinitiFX, а на мотоцикле я долетаю минут за двадцать. Но не сегодня, это и ежу бритому ясно, сегодня мы едем не спеша. А во-он у того поворота я вообще приторможу, заторможу, остановлюсь, - что-то мне… Фу-у-х, обошлось. Мда, и в жар, и в холод. Чего там Пашка говорит?..
– …прикинь! Хотел, было, я ему с ноги в челюсть дать, да ведь потом вонь до небес поднимется… Так, руку ему на болевой взял, говорю: - если ещё хоть раз я тебя, олень конявый, возле девчонок увижу, всё, кранты тебе по любому! Кажись, дошло до этого гада…
– Да кто такой?
– Я ж тебе говорю, - олень! Ха, пап, это ты не его рога вчера подобрал? Ладно, ладно, ты на дорогу смотри… Батя у него шишка какая-то в мэрии, что ли…
– Паш, я так и не понял, чего ему от девчонок надо было?
– А я и сам не понял, - рисануться захотел, по ходу, ну, Дашка его и послала, ну-у, слово там у них за слово, ну, тут и я такой типа подгребаю…
– Боги! Павел, что у тебя за семантика? «Ну, ну, типа, такой»… Какой, - такой?
– Ой, да не бухти ты, пап, не в гимназухе ведь…
– Мм-м-м…
– Минералки хочешь?
– Не хочу я минералки…
Не хочу я минералки, а хочу я сейчас… да не знаю я, чего я сейчас хочу… чего-то хочу… фу-у, гадство ведь какое…
– Паш, если Тимур начнёт
– Да ладно, пап, ясен перец. И вообще я тебе скажу, - слишком много воли ты ему дал!
– Я дал! А ты ни причём, да? Оба хороши…
– Ну, в общем-то… Хотя…
– Чего, - хотя?
– Того… После того, как мама… Ну… Короче, я Пульке нашему всё готов позволить. Да ведь он и не портится от этого, - ну, что мы с ним так, - его, по-моему, вообще нельзя испортить. Да, пап?
Я кошусь на Пашку. Да, это мой старший сын, это мой лучший друг…
– Его-то, может быть, и не испортишь, а вот он меня может сегодня испортить запросто, у меня, Паша, сегодня выживаемость нулевая.
– Очухаешься, - беспечно отзывается Пашка.
– Развеешься щас, то да сё, с дядей Серёжей в Абзакове по рюмахе тяпнете, туда, сюда…
– Пятое, десятое!
– огрызаюсь я.
– Обязательно надо про рюмаху вспоминать, да? О-о-о…
Пашка поворачивается ко мне всем корпусом, с улыбкой смотрит на меня, дует мне в лицо, - гадость, что тут ещё скажешь…
Павел мне не родной сын.
Блядь, чего это я несу?! Конечно же, родной! Куда уж роднее… Он мне не кровный сын, - вот так точнее. Я ему не биологический отец…
Когда мы с Таней встретились, когда мы с Таней поженились, Пашке было три года, вскоре родился Тимка, - это была уже моя работа, - и я усыновил Пашку. А как же иначе? Иначе никак…
А два года назад Тани не стало…
И сейчас мы втроём…
Вчетвером…
Бабушка ещё…
– А вообще, знаешь, это даже по приколу вчера было. Ха! Я тебе говорю: - ты чего так нажрался-то, деятель? Ты: - э-эм, мэ-э, мну-у, во-от. И рога мне суёшь, прикинь! Я: - а ну, спать вали! Ну, ты в кабинете и рубанулся.
– Да? Странно… А чего это я на кушетке в бильярдной проснулся?
– Ты чего полегче меня спроси! В бильярдной, говоришь? Ну-у, не знаю… Может, ты в снукер покатать решил, Рони О’Салливан.
– М-да… Я уж и не помню, когда я в последний раз так… Лет семь, наверно…
– Папа! Смотри! Роллс-Ройс…
– И хрен бы с ним…Блин, монумент какой-то, на колёсах…
– Точно. Но по любому, - круто. Хотя, ты считаешь, что твой Триумф круче.
– Это кому как… Паш, позвони бабе Томе, скажи, что мы подъезжаем. А я щас вот тут вот приторможу маленько…
– Чо, так хреново? Эх… Я с тобой ещё вечером поговорю, эксклюзивно… Алло? Виктор Максимыч, здрасьте… А баба где?.. В магазин? А Пулька?.. Да мы в город щас приедем, хотели его забрать с собой, хорош ему вам нервы трепать… Ну… Ладно, минут через пятнадцать… Ага, ладно, - Пашка смотрит на меня, улыбается и говорит: - Пулька с Бобиком гуляет, баба в магазине. Пап, я чего предлагаю, - если Пулька выступать начнёт, я сзади зайду, и по башке ему ка-ак! А ты тогда тело хватай, в багажник, по газам и ходу!