Шрифт:
Внимание! Данный текст написан и опубликован с ведома и разрешения Сергея Лукьяненко, автора мира Дозоров.
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
Раннее мартовское утро выдалось таким серым и убогим, словно не существовало в мире ни Тьмы, ни Света, ни людей, ни Иных, и сам Сумрак разлился по земле нескончаемым влажным туманом, сгустившимся над шоссе и клубящимся в пустых окнах недостроенной многоэтажки.
Бетонный короб возвышался над дорогой на самом выезде из города. Под непрерывные проклятия бывших владельцев гаражей
Гаражи снесли еще первые хозяева долгостроя, застолбили за собой участок земли в черте города и ознаменовали тем самым новую эпоху, в которую вступил микрорайон, — эпоху имущественных споров, судебных разбирательств, бандитских разборок, сталкерских тусовок и нелегальных пейнтбольных баталий на территории так и не увидевшего свет жилого комплекса.
Остроумные горожане, не вложившиеся в сомнительный проект и потому настроенные оптимистично, окрестили бетонное страшилище Маяком и только пожимали плечами, услышав в региональных новостях мнение очередного эксперта и расплывчатое обещание градоначальника когда-нибудь взять долгострой на баланс.
Маяк проводил Ирму пустыми глазницами оконных проемов. Чертик, висящий на зеркале заднего вида, болезненно дернулся, когда машина подскочила на очередной выбоине, и закачался из стороны в сторону. «Заткнись, сама знаю!» — сказала ему Ирма, взглянула на спидометр и все-таки убрала ногу с педали газа, зло царапнув десятисантиметровым каблуком ни в чем не повинный автомобильный коврик. Увы, прошли те времена, когда она могла позволить себе гнать под сотню перед самым постом ГИБДД, под ограничение скорости и знак «Ремонтные работы». И с наступлением унылой весны Ирме все чаще казалось, что ушли они безвозвратно. Чертик, заведомо лишенный права голоса, покосился на загрустившую хозяйку, схватил себя неестественно длинными ручонками за пятки и замер в новой нелепой позе.
Чудесный подарок Ирма нынче сделала себе на Новый год. Сверкающие Альпы, головокружительные горнолыжные склоны, снег, летящий навстречу, мягкое покачивание подъемника, уютный отель, настоящий камин, глинтвейн по вечерам — такой пряный, что даже у Иной сладко замирало сердце с первых же глотков… А какого молоденького немчика Ирма там себе приглядела — глаз не оторвать! Голубоглазый, высокий, косая сажень в плечах, кудри из-под шлема… А какой костюмчик себе купила — фиолетово-розовый с серебристыми вставками, охранное заклинание в пряжку целую неделю вплетала, добиваясь благородного лунного свечения… И шапочка с ушками! Душу дьяволу продала бы за такую шапочку, если бы человеком родилась. А так обошлось. Несколько лишних бессонных ночей в патруле, несколько выездов по области, пара командировок в какое-то захолустье, где Темные наперегонки со Светлыми ловили дикую ведьму, и путевка в кармане, экипировка в чемодане, десять дней сплошного счастья впереди. По крайней мере Ирме так казалось, пока однажды утром не повстречался ей в живописных Альпах один Темный Иной.
Его звали Вадим. Уровень Силы она определить не смогла даже приблизительно, а значит, уровнем он был много выше Ирмы. Они кивнули друг другу за завтраком, Ирма почтительно склонила голову и собиралась пройти мимо.
— Нечасто встретишь такого обворожительного боевого мага, — улыбнулся Вадим
Он проследил направление взгляда собеседницы. Истинный ариец, с которым Ирма провела накануне бурную ночь, совсем чуть-чуть подпитав парня Силой, перестал улыбаться, тряхнул головой, развернулся и вышел за дверь.
Ирма чуть более резко, чем надо было, выдернула руку из цепких пальцев.
— Н-не сейчас, — выдавила она и жизнерадостно защебетала что-то безобидное о вреде алкоголя и здоровом образе жизни, еще надеясь обратить дело в шутку и почти заискивающе улыбаясь так некстати нагрянувшему Темному.
«Он только приехал, в отеле полно чужих жен, светских хищниц, свободных охотниц за богачами и приключениями. Зачем ему провинциальная Темная Иная? Найдет до вечера кого-нибудь…» — подумала Ирма и пошла переодеваться, чувствуя липкий взгляд чуть пониже спины.
Миновав пост ГИБДД, Ирма вылетела за сплошную линию разметки и яростно вдавила педаль газа, бросив машину в двойной обгон, под самый капот встречной фуры, огрызнувшейся басовитым гудком.
— И что меня дернуло ему отказать? — спросила она вслух.
Чертик растянул плетеную тесьму, словно паук спустился к самой приборной панели и заплясал над квадратным ковриком, на котором лежали темные очки. С начала весны они успели покрыться тонким слоем пыли, но Ирма упорно не убирала их в «бардачок», боясь окончательно спугнуть опоздавшее солнце. Это магией заниматься хорошо в кромешной тьме и серости Сумрака…
Какая муха ее тогда укусила? Вадим таскался за ней целый день. Что ей стоило сказать «да»? Обзавелась бы связями в московском офисе Дневного Дозора, сэкономила кучу денег, еще и вернулась бы с бриллиантами в ушах на зависть женской части коллектива.
— Перед кем я оправдываюсь?! — прошептала она и горько рассмеялась, взглянув в изумрудные глазки, горевшие холодным огнем.
Вообще-то глаза беса-оберега должны были отливать красным, но Ирме в свое время не хватило элементарной усидчивости, чтобы довести ритуал до конца.
— Марш на место, — сказала она, — можно подумать, мне все это нравится!
Тесьма провисла, и мелкий бес в отчаянии шлепнулся на приборную панель: несмотря на все его усилия, Ирма проскочила поворот. Темная волшебница досадливо поморщилась, притормозила, щелчком отправила неспокойного попутчика на место под панорамным зеркалом и развернула машину. Через полчаса, миновав облупившийся шлагбаум, она въезжала в ворота с покосившейся табличкой «Психоневрологический интернат «Озерный». Филиал городской клинической психиатрической больницы».
Холодный ветер гулял по двору, который меланхолично мел скособоченный мужичок в ватнике. Мимо него две тетки в таких же серых ватниках и косынках тащили бачок с надписью «Пищевые отходы». У женщины лет сорока, обеими руками вцепившейся в алюминиевую ручку, было асимметричное лицо с карикатурно-тяжелой нижней челюстью.
Ирма вышла из машины и окликнула ее симпатичную молодую помощницу, но синеглазая красотка бессмысленно вытаращила глаза и что-то замычала, пуская слюни. Ее мятую скрученную ауру словно прокрутили в стиральной машине, смешав с цветным тряпьем, высушили на грязном заборе и забавы ради набросили на человеческое тело.