Умники
Шрифт:
Григорий с Антоном переглянулись.
– Нет, – сказал Забубенный, – Чужих жен нам не надо.
Анализатор сообщил, что звонившие вкладчики были акционерами того же «Курултай-банка» и перед тем как назначить директором этого банка Зандрубекова и стать его крупными вкладчиками, сами были директорами нескольких других банков и регулярно кидали доверчивых акционеров. Как только приходила пора платить дивиденты, руководство этих банков регулярно решало «… дивиденты не выплачивать» обещая очень скоро золотые горы, и с удовольствием выплачивало их себе, правда, неофициально. Предприимчивый Зандрубеков быстро оценил выгоды своего положения, обналичил почти все средства «Курултай-банка», а девиденты перевел в Швейцарию, страну полной анонимности награбленного. Совершив все эти банковские операции, он благополучно скрылся в неизвестном для остальных вкладчиков направлении. Ситуация была понятна.
Очередное сообщение автоответчика происходило от пассажира питерского троллейбуса.
– Вы знаете, – с гордостью заявлял звонивший, – сегодня мне нахамил кондуктор. Он потребовал от меня оплатить проезд. Ну, вы только подумайте! В стране вон что творится: мафия всех обложила, кругом хронические неурожаи, парниковый эффект, озоновые дыры расширяются, бензин дорожает, цены растут, СПИД распространяется с бешеной скоростью, а эта скотина мне так нагло заявляет: «Оплатите проезд!». Ну, что я, дурак, что ли платить, когда можно на халяву ездить! Мне же никто не создал никаких удобств для проезда в троллейбусе. Вот если бы там народу не было, сиденья как в «Мерседесе», с телевизорами как в самолете. Чтобы стюардессы, то есть официантки, выпивку разносили по салону троллейбуса бесплатно и свежую прессу, что бы можно было выпить и прослезиться от души. Вот тогда бы я с радостью и заплатил… три рубля… может быть. А пока требую наказать кондуктора. Я ему так и не заплатил из политических соображений. Пусть скажет спасибо, что в морду не дал. Информацию сообщил сантехник Жуков. Пусть мое имя где-нибудь напечатают или сообщат по радио. Очень жду решительных мер.
Следом звонил озадаченный спасатель из Мурманска.
– Честно говоря, я не хотел вам звонить, но что-то мне стало так грустно на душе после недавнего происшествия, что срочно потребовалось поделиться с кем-то своей бедой. Дело в том, что мне дали премию за недавнее спасение группы чиновников государственной налоговой инспекции из Москвы, которых засыпало лавиной во время коллективного катания на горных лыжах в Кировске. Ну, я их нашел и откопал, спустя три дня после лавины. А они ничего себе, целехонькие. Выпили водки, и домой поехали. А моему начальству велели выплатить мне премию и налогов с нее не брать. Я на радостях решил съездить в Питер к свояку и пошел покупать себе билет. Ну, думаю, денег куча, – целых две тысячи, хоть раз в жизни проедусь в люксе со всеми делами. Даже водку заранее не стал покупать. Напьюсь, думаю, задорого. Прихожу в кассу, а там все люксы проданы аж на месяц вперед. Ну, я ждать не люблю, взял, что было, а был только общий вагон. Денег, конечно, сэкономил, куча так и осталась, но удовольствия не получил. И это меня теперь терзает. Чувствую необходимость не спускать эти деньги на быт, а потратить их как-нибудь романтически. Может, купить что-нибудь дорогое и ненужное. Только вот что? Подскажете.
Гризов посмотрел сначала на Машу, а потом на Забубенного.
– А я знаю, что ему подарить, – тут же откликнулся сердечный механик, – Надо купить ему гранитную чернильницу. Как раз «дорогое и ненужное», отлично подойдет!
– Неплохая идея, – с сомнением в голосе проговорил Антон, и включил следующее сообщение.
– Привет киллерам, – раздался далекий надтреснутый голос, звонили из Воркуты, – Мне кажется, что правительство незаслуженно забыло наш заслуженный город. Предлагаю прославить его путем снятия в нем многосерийного детективного сериала длинною лет па пять под названием «Ее звали Воркута». А если дело будет успешным, то накинуть еще лет пять за успех. Готов сняться в главной роли, а на роли всех крутых предлагаю своих корешей. Лучше уж в кино сниматься, чем лес валить.
Очередной звонок был от известного рок-музыканта из Москвы, который отказался назвать свое имя, но требовал возмездия.
– Мужики помогите! Меня обидел один Ди-Джей, прямо в прямом эфире. Пригласили меня на днях выступить по радио и дать интервью. Ну, я спелпару песен про любовь, а этот меня и спрашивает: «Вы когда песни свои пишите, до этого и ли после?». «Я их обычно на рассвете пишу, отвечаю ему, – в это время чаще вдохновение приходит». А он мне «Да нам, говорит, до фонаря, когда ты их пишешь. Ты лучше расскажи, как ты сексом занимаешься. Сколько раз, когда и где. Вот это наши меломаны послушают». Ну, я не удержался, и дал ему в морду. Морда у него широкая, жаль этого не слышно было, а драку не видно, они сразу рекламу поставили. В общем наказать бы их всех надо. А то на душе до сих пор тошно.
– Накажем, – сказал вслух Гризов.
Остальные молча кивнули.
За последние годы ди-джеев на просторах родной страны расплодилось, как собак нерезаных. Они, собственно, были и раньше, только назывались сначала ведущими, а потом диск-жокеями. Пока они были ведущими, от них требовалось все знать о музыке и ее истории, когда они стали диск жокеями, это еще было нужно, но уже меньше. Укоротив свое название по американской моде на укорачивание всего, ди-джеи перестали утруждать себя подобной ерундой. «Ди-джей» гораздо звучит круче, хотя и похоже на американские имена типа Ти-джей, Си-Джей, Эй-джей, Гей-джей, Ай-джей и, наконец Джи-Ай, которые сами смахивали на клички животных. Был ты, к примеру, просто русский Витя Колдобин, а стал интернациональный DJ-ХРЯК – круто, что ни говори!
В ди-джеи шли обычно те, кого нельзя было показывать по телевизору. Хотя, по прошествии некоторого времени, став известными, они все равно лезли в ящик, пытаясь стать звездами голубого экрана. Самый кайф в конце двадцатого века заключался в том, что ни таланта, ни слуха, ни голоса, для работы ди-джеем не требовалось в принципе. Поэтому самое ужасное начиналось тогда, когда ди-джеи пытались петь. Тысячи радиослушателей стонали от этих душераздирающих воплей, мучались головным болями и расстройством музыкального слуха, но никак не могли упросить ди-джеев не петь или, того хуже, не сниматься в кино. Те, кто любит музыку, ди-джеям не указ. Один за другим, тысячи ди-джеев продолжали петь и сниматься, нахваливая сами себя. «Я – Крут! – сказал сам себе перед телекамерой известный DJ и телестар Д. Агиев», «А я суперкрут, – скромно отметил себя дже-дай всех возможных эфиров П. Хоменко».
Попробовав себя в новом амплуа, ди-джеи решали не останавливаться на достигнутом. Скоро они начали не только петь, но и писать ремиксы. Это занятие быстро стало ультрамодным на всей планете. Дело в том, что писать стихи и музыку большинство ди-джеев не умело, а быть крутыми всем очень хотелось. Профессия оказалась функциональной, ди-джеи стали пользоваться растущим спросом тупеющей со скоростью света (300 000 км/секунду) публики. Поэтому они нашли гениальное решение, – стали заниматься перепевкой старых песен, созданных талантами, благо до этого их было написано не мало. Благодаря ди-джеям полностью остановился процесс творчества новых песен, и в музыке наступила эпоха червей. Как это ни странно, но вся бездарность претендует называться классикой, а после суперпопулярности часто наступает гипербанальность. Как выяснилось позже, большинство ди-джеев с самого начала было заражено последней болезнью двадцатого века, которая оказывала на мозг разрушительное действие. А было их три: Чума, СПИД и ПОП-музыка.
Гризов включил очередное сообщение.
– Ребята, помогите, – это был еще один артист из Москвы, – Мою жену и меня преследуют папарацци. Мы люди не бедные и довольно известные артисты в Москве, хотя и не местные. Но, вот уже три года, совершенно лишены возможности жить нормальной жизнью. Эти ублюдки постоянно лезут в наш дом, подстерегают у выхода, фотографируют на каждом углу, а потом мы видим свои ужасные фото в каких-то бульварных газетенках под заголовком «В какой позе им лучше всего общаться». Если бы я был убийцей, я бы их убил. Но меня же за это осудят по нашим законам. Наше правительство не защищает частную жизнь, а самим защищаться не дают. Вон, ведь даже на западе Марадонну осудили за то, что пальнул в папарацци из мелкашки. Помогите хотя бы вы.
– Поможем, – опять вслух ответил за всех Гризов, – Только по ним надо не из мелкашки палить, а из дробовика рублеными гвоздями. Чтобы наверняка.
Следующее сообщение началось с громких всхлипываний. Звонила очередная бабуля из Тюмени, Немного поплакав, она заголосила в трубку:
– Ой, родненькие, помогите! Покусала нашу внучку псина здоровая, соседская. Еле выходили, девочку, инвалидом стала. Руки-ноги изуродованы. А сосед наш из «новых», чтоб ему пусто было, как ни при чем! Собаку свою увез куда-то, да спрятал. Я, говорит, ничего не видел и не знаю, кто ее покусал. Мы уж, который месяц по судам правды ищем, да где ж ее найдешь то? Везде говорят, по закону он не виноват, сколь мы свидетелей не приводили. На вас, родненькие, вся надежда и осталась.