Умоляй, ведьма. Часть 1
Шрифт:
– Это, по-твоему, в порядке? – спросил он вместо ответа.
Блестящий медью клюв в полете указал куда-то назад.
А там упало еще одно дерево.
Я повернула голову и едва успела увернуться от летящей в меня ветки.
– Ну, что сделаешь! Всякое может случиться! Я же не виновата…
Спасаясь от погони, не очень-то пожмешь плечами. Ну и вправду: кто виноват, что в разгар первой же нашей совместной вылазки с Хмурей ради получения инициации ведьмы моя спонтанная магия снова вышла из-под контроля? Уж точно не я! И, собственно, именно поэтому я
За нами через лес спешили огромные трясинные пауки. Так уж вышло, что, когда мы направлялись в глубь Сизых болот, меня угораздило слишком низко наклониться над водой. Я вдохнула болотные миазмы, чихнула и выплеснула столб силы прямо в спящую много лет полную тины и водорослей воду. Ну… оттуда и полезло всякое…
– Какого мрака тебя понесло наклоняться над болотом?! – возмущенно кричал ворон, когда мы помчались прочь оттуда, словно за нами гналась сама смерть. Ну, собственно, частично так оно и было.
– Хотела взглянуть на себя, – нехотя призналась я, слегка краснея. – Пока мы пробирались через лес, у меня ветки в волосах запутались…
Конечно, в лесу меня особенно никто не видит, кроме ворона, который, кажется, вообще мечтает свою хозяйку крыльями запорхать до смерти. Но приличная ведьма всегда ведь должна быть красивой!
– Я похожа на пугало! Так нельзя жить! – бросила я, на бегу вынимая палки из тугой рыжей косы.
– Нельзя жить? – злобно каркнул ворон. – Так и быть, потерпи немного – и жить больше не придется! Когда пауки тебя в болоте утопят, под водой твои волосы расправятся и станут пушистыми и шелковистыми!
Хмуря хоть и был язвительной заразой, но дело говорил. Надо было уносить ноги отсюда как можно скорее.
Ко всему прочему, ворон обмолвился, пока ругал меня на чем свет стоит, что трясинные пауки питаются живой плотью, которую предварительно обездвижили ядом. Таким образом жертвы в полном сознании наблюдают, как их едят.
Этот рассказ знатно прибавил мне скорости, и я очень надеялась, что мы уже вот-вот выберемся из Проклятого леса. А на равнине паукам делать нечего, они не любят свет и не станут за нами гнаться.
Вот только до опушки леса было еще не меньше километра по густому, заросшему деревьями и кустарниками бурелому. Ноги вязли в мокрой траве и путались в сухих ветках. Я уже несколько раз падала и вся ободралась.
Но на жалобы не было времени.
В какой-то момент я снова за что-то зацепилась и полетела вниз, едва успев выставить перед собой руки. Удар был сильным, но терпимым.
Кажется, я разбила губу…
– Мартелла! – каркнул ворон, и, похоже, это был первый случай со дня нашего знакомства, когда он назвал меня по имени, а не «недоведьмой». В его голосе даже проскользнуло беспокойство!
Но, возможно, мне показалось, потому что в этот момент я думала исключительно о том, что на меня надвигается огромный паук размером с половину домика моей бабки.
Сердце ухнуло куда-то вниз и затихло. Интересно, это оно от страха остановилось или мне кажется?
Вокруг даже стало тише, когда я перевернулась на спину, не успевая встать, а перед лицом возникли огромные, покрытые волосками жвалы.
Множество фасеточных глаз смотрели блестящими полусферами, и я видела, как в них отражается мое белое, как куриное яичко, лицо.
– Красивый ты… – выдохнула я, понимая, что мне, кажется, все равно уже крышка.
Я вот-вот должна была погибнуть от челюстей болотной твари.
А паук и правда был красивый, чего уж там… Вон как блестят шерстинки – на все цвета переливаются. Если бы он не пытался меня сожрать, можно было бы даже восхититься.
Я достала из-за пазухи лягушку, которую все это время тащила с собой с момента побега с болота.
Маленькое существо переливалось изумрудными искрами, а ее глазки напоминали два сапфира. Вот уж кто действительно красивый!
– Прости, малыш, что унесла тебя из дома, ты был мне позарез как нужен, – попрощалась я с земноводным, из-за которого вообще и случилось все сегодняшнее приключение. – Я, честное слово, не хотела ничего плохого!
– Хватит болтать чушь! – каркнул в стороне мой черный ворон.
Со жвал паука в этот момент мне на ногу уже капнул прозрачно-зеленоватый яд, и я почувствовала, как немеет кожа.
– Прости, Хмуря, и ты меня! – бросила я тогда птице, решив напоследок перед смертью извиниться и перед вороном. Все же он пострадал больше всех. – Знай, я все это не со зла… Платьем клянусь!
Я шмыгнула носом, уже прикидывая, как в двух словах описать ему то, ради чего я все это затеяла, самую сокровенную тайну, которая грела меня даже больше, чем собственный дом и ведьминская инициация. То, ради чего на самом деле я и решилась привязать к себе магическим договором другое живое существо.
Но, естественно, не успела.
Паук ждать не стал. Он резко отклонился назад, раздвинул жвалы, чтобы следующим движением воткнуть их в меня, а затем произошло что-то странное.
Ворон клювом выдрал у себя одно черное перо и бросил в воздух, громко каркнув. В следующий миг перо рассыпалось на мельчайшие песчинки, напоминающие черный песок или сажу, и, подхваченные ветром, полетели в сторону паука. Они облепили его кожу, проникая сквозь шерстинки, и вместо того, чтобы опустить свои жвалы на меня, паук отклонился назад еще сильнее да так и упал на спину, конвульсивно дергая ногами. Его кожа начала медленно слезать с тела, буквально истаивая в воздухе.
Я открыла рот от ужаса, потому что, признаться, зрелище было душераздирающим. Трясинный паук умирал страшной смертью.
– Вставай на ноги, недоведьма! И беги! – гаркнул ворон, расправив крылья. – Чтоб я на тебя еще хоть перо потратил! Быстро поднялась и полетела отсюда, как птица!!!
Ну, вообще-то, советы Хмуря давал дельные. Из чащи леса продолжали доноситься звуки погони и хруст веток. Из болота-то не один паук вылез!
Волшебная лягуха, которую я за все это время едва не выпустила из рук, квакнула, словно поддакивала ворону.