Унесенный ветром: Меняя маски. Теряя маски. Чужие маски
Шрифт:
– Мой сын состоял в клане Кояма, – начал Фантик, разливая джин по стаканам. – И попал он туда не просто так. Я могу сколько угодно кичиться своими знаниями, но мой сын был лучшим. Сами боги вложили в него способности к технике. Лучшего технаря не было в Японии и сейчас нет. Его дети, мои внуки, подбираются к его уровню, но пока, объективно, все же хуже, чем он. Мне больно, когда я думаю, чего мог добиться сын, не соберись он на тот остров вместе с молодым Аматэру.
Я ненавижу клан Хейг! Ненавижу всеми фибрами души, – затрясся он в гневе. – Я готов сдохнуть, лишь бы просто напакостить им! Это было обычное присутственное
Двадцать минут, Синдзи! Они погибли за двадцать минут до подхода подкрепления. Так что да, я очень недолюбливаю Кояма Кенту. Умом я понимаю, что он спешил, как мог, я отлично помню ту суету, что здесь творилась… но жалкие двадцать минут… На том острове выжил лишь один человек. О да, их чествовали, как героев, вот только что до этого нам, родителям. И детям. Мой сын должен был получить герб, стать основателем нового рода в составе клана. А это не так-то просто, имея за спиной лишь навыки техника, какими бы они ни были. И что? Отец умер как герой, которым они сами его назвали, а дети так и не получили герб, обещанный ему и его семье. Теперь им для этого нужны деньги. Чтобы, видите ли, соответствовать стандартам клана. Власть, влияние, деньги… или навык, которым обладал их отец – гениальный техник. В теории… я понимаю главу клана. Но лишь в теории, Синдзи! Неужто сын своей жизнью и смертью не заработал своей семье этот чертов герб?
Я стар, парень. Я на пару лет старше старика Кенты, и мне не нужны эти деньги. Я лишь хочу, чтобы мои внуки получили то, что им причитается. Я не пошел в клан, слишком мутное прошлое, которым мог запятнать сына, и много лет был отрезан от своих внуков. Да и сейчас, кто я им? Никто. Они даже не знают про меня. Точнее, знают, но не то, что я их дед. Пусть так и будет. Но это не значит, что я забыл, кто они для меня. И я могу им помочь. Пусть так, пусть всего лишь деньгами… Не верь ему, Синдзи! Для Кояма Кенты есть лишь клан и его род. А все остальные – лишь фигуры, которыми можно пожертвовать.
– Как и везде, Фантик, как и всегда. Сколько денег надо, ты не в курсе?
– Да кто ж скажет, сколько у его рода денег? Одному поколению явно не накопить.
– Это ты зря, порой за одно поколение можно умудриться миллиардером стать.
– Не в этом мире, и не таким, как я.
– На этот счет еще будем думать. Но знаешь, мне казалось, что получить герб несколько проще.
– Вообще-то герб получить просто. Но вот в составе клана… Герб тебе, может, и дадут, а вот дальше… Попасть в клан человеку или семье – не то что войти целым родом.
Собственно, мне и не надо в клан входить, главное – род основать.
Так что все путем.
– Ладно, Фантище, буду держать руку на пульсе. Ты меня знаешь, чем смогу – помогу. А пока пойдем, поможешь собраться. Ночка мне предстоит не из простых.
– Мы-ы-ыш-ш-шь…
– Я ж не знал, босс, я ж не специально.
– Иди сюда, грызун чертов.
– Босс, босс, успокойся. Это же всего лишь бутылка. Грязная и неказистая. Ну выбросил и выбросил.
– Это антиквариат, урод! Триста тонн рублей весом!
– Э-э-э, так я ж не знал, босс…
– Это я уже слышала. Теперь подойди ко мне и выслушай ответ.
– Не-не, босс, мне и отсюда все слышно.
– Иди сюда!
– О, у меня же машина не мыта! Я пойду, пожалуй. Если что…
– Стоять, вредитель! Не заставляй меня бегать за тобой.
– Так вы тут посидите, успокойтесь. А я пока машину помою.
– Ты куда пятишься, засранец? Лучше сам подойди. Обещаю: умрешь быстро и без мучений. Не доводи до пыток.
– Ну, босс, ну что вы, в самом деле. Я вам другую достану, лучше прежней. Даже вымою ее. Э, не надо так трястись, вы пугаете меня, босс. Босс? – Разъяренная до крайности женщина наступала на крупного мужчину, сжимая и разжимая кулаки тянущихся к нему рук. – Я, пожалуй, побегу, босс, а то машина и все такое…
– Убью! Убью вредителя, – шептала женщина.
– Все, я побежал.
– Стой, стой, гаденыш, хуже будет!
Двое присутствовавших при этой сцене в комнате отеля мужчин переглянулись.
– Злобный же ты мужик, Ли.
– Это будет ему уроком. Нечего изображать из себя уборщика в гостиной А-тян.
– Да ну-у-у. Так это уро-о-ок. А я-то думал, что ты просто веселишься.
– Не без того, конечно, – усмехнулся чересчур крупный китаец. В этот момент раскрылась дверь в номер, и в комнату заглянул еще один мужчина. Не менее крупный, чем первые двое.
– Что у вас тут происходит? Что Мышь опять сотворил?
– Выбросил антикварную бутылку, – ответил японец.
– Это ту, что Ли из мусорки достал?
– Ага.
– Ну и злобный же ты мужик, Ли.
– Нормально все, пусть развеются.
– Вот и иди развейся вместе с ними. А то наша малышка там по всему отелю бегает всего лишь с одним телохранителем.
– И-э-эх, – произнес Ли, поднимаясь с кресла. – Вот этого я не учел. А может…
– Иди, иди. Веселун. У меня сегодня тут дежурство.
– А…
– Да ты офигел, Ли, – сказал на это сидящий в кресле мужчина. – Сам довел до такого, сам теперь и бегай за ними.
– Эх…
Проводив взглядом китайца, мужчины переглянулись.
– Доведет он когда-нибудь А-тян, будут уже за ним бегать, – сказал вошедший. И присаживаясь на освободившееся место, продолжил:
– Разговор есть, Дзуно.
– Дай догадаюсь. По поводу убийства Учителя?
– Скорей по поводу последствий.
– Думаешь, все-таки начнется буза?
– Глава гильдии не позволит малышке усилиться. И причина для остальных у него есть.
– Ага, ага. Женщина и все такое. Но ее это не остановит.
– Войну с половиной гильдии мы не потянем, – покачал головой Исиатама.
– Кого-то мы сможем отговорить от активных действий. А кто-то и сам не полезет.
– Потому и говорю про половину.
– М-да, – потер переносицу Дзуно. – Малыш выступит на нашей стороне.
– Не сразу. Только если нам совсем туго придется. Его и малышка раньше не позовет. Да и мало будет одного человека.