Уникальная и парадоксальная военная техника
Шрифт:
из строя
Но все-таки первым настоящим морским диверсантом, действующим не по наитию, а по заранее разработанному плану, нужно считать лейтенанта С. О. Макарова, впоследствии ставшего знаменитым адмиралом. В апреле 1877 года началась Русско-турецкая война. Положение России на Черном море было тяжелым: турецкий флот имел первоклассные мореходные броненосцы, построен-ные в Англии и вооруженные мощной артиллерией, а русские — лишь два круглых броненосца береговой обороны, так как после Крымской войны по Парижскому договору 1856 года России запрещалось иметь на Черном море военный флот и военно-морские базы.
Конечно, по всем военно-морским канонам ни о каких наступательных действиях со стороны русских моряков не могло быть и речи, но они решили иначе: если нельзя дать открытый бой, то можно вытеснить турок, атакуя их корабли в гаванях. Для этой цели по проекту С. О. Макарова быстроходный пароход «Великий князь Константин» переоборудовали для приема на борт четырех минных катеров, вооруженных шестовыми и буксируемыми минами. По замыслу «беспокойного лейтенанта», пароход должен был доставлять катера к вражеским базам и ночью спускать их для атаки неприятеля. Подобный отряд был создан и на Дунае, где действовала сильная турецкая речная флотилия в составе двух мониторов и десяти бронированных канонерок.
Первую вылазку предприняли в ночь на 30 апреля. Катера были вооружены буксируемыми минами-крыльчатками. Мины такого типа подводились под корпус вражеского корабля с помощью длинного буксира. Скрытно подойдя к Батуму, «Константин» в 23 ч 00 мин спустил на воду всё четыре катера, вооруженные буксируемыми минами. Когда катера находились в миле от турецкого базы, справа от них открылись яркие судовые огни. Макаров, командовавший одним из катеров, послал вперед самый быстроходный из них — «Чесму» с задачей выяснить, что
за корабль стоит на рейде, и в случае необходимости атаковать.
«Ночь была тихая, светлая, — вспоминал потом командир «Чесмы» лейтенант Зацаренный, — так что сажен за 50 до судна я определил, что это военный колесный пароход... Сбросив левую крыльчатку, я пошел параллельно борту парохода. Часовой несколько раз нас окликнул и только тогда спохватился и закричал, когда мина коснулась носа. Я верил в свою мину и хотел ее взорвать под котлами. Моя команда была еще более уверена: матросы завели разговор с часовым и острили, спрашивая: «А что, земляк, будешь пить кофе?» Когда мина была под серединой судна, я замкнул ток, но взрыва не произошло. Осмотрел батарею, она оказалась исправной; снова замкнул ток. Взрыва по-прежнему не было». Первая попытка оказалась неудачной: моряков подвела техника. Расследование показало, что мина, подведенная Зацаренным, не взорвалась из-за недоброкачественного запала. Оплошали и турки, разбуженные криками часового, они замешкались, поэтому огня открыть не успели.
Вторая атака была проведена против турецких броненосцев, стоявших на Сулинском рейде, 29 мая 1877 года. Атакованный броненосец получил повреждения.
В ночь с 11 на 12 августа Макаров приблизился на 6 миль к Сухуми и, рассчитывая на лунное затмение, спустил 4 катера. В 02 ч 45 мин все четыре маленьких суденышка бросились на темный силуэт турецкого броненосца. Катера были замечены и окликнуты. Не отвечая на оклики, под сильным ружейным огнем с берега и броненосца макаровцы настойчиво приближались к боевому кораблю и, подведя свои мины, две из них взорвали. Последствия этой атаки точно не известны, но ее успешность турками категорически отрицается. Ясно только, что броненосец был подорван. Местные жители, абхазцы, рассказывали, как они три дня качали из броненосца воду и что через трое суток турки увели его в море. Очевидно, из идеологических соображений турки тщательно скрыли наш успех, чтобы лишить русских веры в свое оружие.
Последующие атаки катеров на море производились уже с помощью торпед, поскольку после долгих колебаний начальства Макаров смог наконец получить разрешение на использование двух мин Уайтхеда (так в XIX веке называли торпеды), находившихся в Севастопольском порту. В ночь на 16 декабря 1877 года в полной темноте «Чесма» и однотипный с ней «Синоп» вновь вошли на рейд Батума и с дистанции в несколько десятков метров выпустили по торпеде в крупный турецкий броненосец. К огорчению команд катеров, одна торпеда прошла под килем, а другая попала в якорную цепь. Опять неудача. Не принес успеха запоздалый ружейно-артиллерийский огонь и туркам.
Зато 14 января 1878 года эти же катера туманной ночью вновь пришли на батумский рейд и выпустили с расстояния 80 м свои торпеды в сторожевой корабль «Ин-тибах». На этот раз обе торпеды сработали четко, прозвучал могучий взрыв, пароход лег на правый борт и быстро пошел на дно с большей частью экипажа.
И все же наибольший успех за всю войну выпал на долю дунайского отряда. В темную дождливую ночь на 14 марта 1877 года все четыре минных катера направились в Ма-чинский рукав Дуная, где стояли три турецких корабля: монитор «Сейфи» и две канонерки. В 3 ч лейтенант Дуба-сов, командовавший головным катером «Царевич», уви-
дел в ста метрах перед собой темную громаду вражеского монитора и полным ходом устремился к противнику. С «Сейфи» Дубасова окликнул часовой и, не получив ответа, выстрелом поднял тревогу. Монитор осветился огнями, турецкие комендоры, дремавшие прямо около орудий, открыли огонь. Однако повторился американский вариант: артиллерийское вооружение корабля (два 150-фунтовых (279-мм) орудия, две 40-фунтовые (170-мм) и 32-фунтовая (155-мм) пушки) было хорошо для обстрела берега, но мало подходило для стрельбы по юрким катерам. Основным средством отражения атаки опять стал ружейный огонь, от которого нападающих неплохо защищали 15-мм металлический козырек и мешки с углем. Дубасов сам встал к штурвалу и с лихого разворота вогнал в борт «Сейфи» мину, установленную на 10-метровом шесте. Цепь автоматически замкнулась, грянул взрыв, и над катером на высоту 30 м поднялся столб воды и дыма. На русских моряков посыпались обломки железа и дерева, катер сумел дать задний ход, хотя и был накрыт каскадами воды. Корма монитора стала медленно погружаться, а экипаж, столпившись на носу, беспорядочно палил из ружей.
Вторым в атаку вышел катер «Ксения». Атака тоже была успешной — мина взорвалась в носовой части. Огонь турок усилился, заговорили пушки других кораблей, и катера спешно отошли, получив лишь легкие повреждения и пулевые пробоины. «Сейфи», несмотря на все усилия экипажа, к рассвету скрылся под водой. Правда, повторить успех не удалось: все остальные восемь атак турки уверенно отразили, причем в июне 1877 года на катере «Шутка» был не опасно, но весьма болезненно ранен художник Василий Верещагин, принимавший участие в этой вылазке. Место, куда попала пуля, не будем называть из уважения к великому живописцу. Атака «Царевича» наделала много шума, заставив срочно оснастить все крупные суда противоминной артиллерией.