Уникум
Шрифт:
Кстати, о швейной машине. Нередко маленький Владимир, когда родителей не было дома, подбирался к швейной машине. А она была – с ножным приводом, соединявшим резиновым шнуром нижнюю площадку с колесом самой машины. Он этот шнур снимал и руками качал эту площадку, от чего крутилось большое колесо привода, доставляя подолгу ему большое удовольствие.
Впомнилось аналогичное из книги Чуковского "От двух до пяти" (лет). Мальчик разговаривает с бабушкой:
"– Бабушка, ты умрешь?
– Умру.
– И тебя закопают?
– Закопают.
– Глубоко?
– Глубоко.
– Вот
Там – ещё несколько примеров жестоких рассуждений детишек.
Но продолжим о Владимире.
Его сверстники в окружении постоянно выделяли его, и так выглядело, что он – как бы принц, а они – его прислуга.
В городе для Владимира в детстве было много интресного. Например, очень большим удовольствием для него было посещение универмага "Пассаж".
Вся его обширная середина первого этажа и весь верхний этаж были заполнены интересными для детей вещами. Так что посещение его было для детишек большим праздником. А особенно он был украшен перед Новым Годом.
Кстати, в центре Моквы детям посвящён целый дом – "Детский мир". Многие годы спустя Владимир, при каждом туда приезде, посещал его, чтобы привезти что-нибудь интересное уже своему сыну. Но продолжу о Владимире.
Ещё самым привлекательным был цирк. И особенно поражал маленького роста клоун по имени "Карандаш". Например, поражал его номер, в котором он из-под купола цирка падал вниз и попадал точно на спину лошадки-мула. Ещё особенно поражли выступления джигитов на лошадях, многократно проёзжавших по кругу вдоль борта арены.
Как видим, детям было чем развлечься.
Последнее лето перед школой, как и предыдущее, Владимир провёл с детским садом мамы за городом.
Как уже рассказано, он везде находил для дружбы взрослых парней. Особенная дружба была у него с Изей Ценципером. Они и соорудили из тростника насосы, из которых поливали всё вокруг. А особенным было катание на велосипеде, причём Изя возил Владимира на раме. И особенным был случай, когда они переезжали по мостику из двух досок канаву. Переднее колесо велосипеда провалилось между досками и застряло так, что его ось была выше мостика. По инерции Владимир, на раме, и Изя – в седле, обкрутились вокруг оси и шлёпнулись, Владимир – ближе к канаве, а Изя перелетел через него и упал дальше. Слава Богу, обошлось без квечий.
Ещё, в течение их долгой дружбы были случаи, о которых стоит упомянуть.
Изя отличался изобретательностью. Однажды он сказал, что покажет Владимиру слёзы из глаз. Он закурил папиросу и предложил Владимиру положить ему руку на живот, при этом – смотреть в его глаза, чтобы увидеть эти слёзы. Владимир всё это исполнил. А Изя затянулся, а папиросу, зажатую между двумя пальцами, повернул огнём к себе и приложил к руке Владимира, так что рука была обожжена.
В другом случае они с Изей сидели в комнате дачи, в которой девушка, повидимому, нравившаяся Изе, что-то шила на швейной машине. Владимир сидел рядом с Изей. Изя болтал с этой девушкой, а в руках крутил ножницы. И вдруг он взял клок волос на лбу Владимира и этитми ножницами обрезал.
А ведь это была у Владимира красивая чёлка, закрывавшая ему лоб.! Он в исткрике помчался искать маму, пожаловаться. Так он и ходил очень долго, пока не выросли новые волосы. Был даже снимок, где он с таким лбом сидит с девочкой, которая ему нравилась.
Ещё об их дружбе. Владимир всё эти проделки прощал Изе. А Изя был большим любителем девушек. Но он был очень близорук. И попросил он Владимира разглядывать встречавшихся им девушек и обращать его внимание на симпатичных.
Часть 3. Время учёбы
Глава 1. Школьные годы. Отрочество и юность
Школьные годы были у Владимира очень сложные. Проучился он в четырёх школах. Пять первых лет были до войны. В первый, самый тяжёлый, год блокады школы были закрыты. Два года учились затем в блокаде, а последние три – после неё.
О довоенной школе.
Владимир учился в четырёх школах. Первая, общая, была подальше, следующая, недолго, поближе, а третья – прямо напротив их дома.
Вот что написал он знакомым годы спустя:
"Я жил в Ленинграде, на 1-м этаже, в одной квартире с дядей и его женой,
пережившей там наводнение.
Прямо перед нашими окнами была школа – интернат с еврейским общежитием.
Я в ней учился и был единственным из мальчиков отличником. Вечерами помогал в общежитии делать уроки.
В блокаду я там брал воду в вёдра и быстро внёс их, после чего сразу там, перед нашим домом, взорвалась бомба.
Вторая бомба упала на это общежитие, но пионервожатая успела увести оттуда детей.
В первый год учёбы в блокаду я был начальником штаба пионерской дружины, на всю школу.
Единственный в классе я получил медаль "За оборону Ленинграда".
В районном музее мне был посвящён большой стенд с личными вещами – экспонатами и копиями многих почётных и похвальных грамот..
Выступал я с докладами о блокаде в зале. Написал и издал книгу о блокаде "Кольцо Гитлера".
А отец после всего этого отсидел 5 лет в лагере строгого режима в Сибири,
а потом он 25 лет пел в хоре и был в нём старостой группы басов.
Вот – основное."
А теперь далее в этой книге, – подробнее.
В школе, когда Владимир пришёл туда в первый раз, был общий вечер, сбор всех школьников в актовом зале. И так оказалось, что он – первоклассник, увидел на этом вечере, во время общего сбора, Изю – десятиклассника, выпускника.
Особенно, из первых уроков ему запомнился урок музыки. На нём учитель музыки сыграл "Турецкий марш" Моцарта.
Вообще для Владимира занятия в школе были чем-то сказочным. Он сидел на своей первой парте как зачарованный. И ни в каких детских шалостях он не принимал никакого участия.