Уникум

Клюева Варвара

— Да, логичное предположение. Может, кстати, так оно и было. Во всяком случае, сюда Мирон явился отнюдь не в радужном настроении.

— Я заметил.

Мы убрали со стола, перемыли посуду, посидели немного на берегу и разошлись по палаткам. Потом я проснулась из-за отсветов пламени, играющих на стенке палатки. Я вылезла наружу и увидела сидящего у огня Генриха. Лицо его было очень мрачным.

— Генрих, что стряслось? Что-нибудь с детьми?

— Нет, у них все в порядке. Мирон пропал. В пансионате его нет. Нина в панике.

— Ну,

ты же знаешь Мирона. Он долго отходит. Наверное, ушел в другую сторону и сидит где-нибудь на берегу. Не беспокойся. Ночи теплые, что ему сделается?

— Он много выпил. И ушел без фонарика. Мог оступиться и что-нибудь себе сломать. Мог полезть купаться…

— Тогда вы нашли бы на берегу либо его, либо его одежду. Вы же ее не видели?

— Нет. Но он действительно мог пойти в другую сторону.

— Вот что: глупо сидеть тут и гадать, что могло случиться. Я разбужу Лешу, мы прогуляемся по берегу.

— Не надо никого будить. Я сам схожу.

— Ты за день уже нагулялся, хватит с тебя.

— Я не устал.

— Кому-нибудь другому это расскажи.

Из палатки выглянул Марк.

— Вы почему не спите?

— Мирон пропал. Раз уж ты все равно проснулся, может, поищем его на берегу?

— Отличная мысль! — раздался язвительный голос Прошки. — Мирон, Марк и Варвара встречаются в ночи! Я бы дорого дал, чтобы посмотреть на нежную встречу.

— Не ерничай. Лучше разбуди Лешу. Сам видишь, кроме вас, идти некому.

— Эх, всегда я! А ну поднимайся, бездельник!

Он не без труда растолкал Лешу, и они отправились на поиски.

Вернулись они уже под утро. Мирона нигде не было.

Как я ни старалась, заснуть мне больше не удалось. С рассветом я вылезла из спальника, запихнула в рюкзак канистру и уныло побрела в пансионат.

Уткнувшись взглядом в камни под ногами, я печально шагала по пустому пансионатскому пляжу и вдруг услышала чей-то окрик:

— Варвара!

Обернувшись, я увидела вылезающую из воды Машеньку.

— Решила искупаться, пока дети спят, а то потом ни за что от себя не отпустят, — пояснила она, заметив мой удивленный взгляд. — Мирон нашелся?

— Я тебя о том же хотела спросить. Он до сих пор не вернулся?

— Насколько я знаю, нет. Разве что ближе к утру… Ну признавайся, чем вы его так взбесили?

— Мы? Но почему именно мы? Он на Нинку обиделся.

— Нечего изображать тут святую невинность. Анри рассказал мне, что вы с Мироном весь вечер просидели нахохлившись, словно воробьи после драки. Нина отличилась потом. Так что давай кайся.

— Ну, было дело, поцапались мы. Но, Машенька, честное слово, он пришел уже злой как черт. Наверное, они с Нинкой поссорились.

— Не похоже. Я видела их незадолго до ухода Мирона. Ворковали, словно голубки, за ручки держались.

— Странно. Я была уверена, что семейный скандал имел место. Нинка тоже вчера ядом брызгала. Даже Ирочке

с Татьяной досталось.

— Да, кстати, вчера, после твоего ухода, Ирочка зашла нас навестить. Я едва не расплакалась от умиления. Но, как выяснилось, совершенно напрасно. Она даже не поинтересовалась, как себя чувствуют дети. Прямо с порога начала щебетать о своих выдающихся сценических успехах и поклонниках, которые не дают ей прохода.

— С какой стати она вдруг решила излить тебе душу?

— Ну, такие дамочки не в силах обходиться без восторженной аудитории. Что толку в победах над мужчинами, если рядом нет женщины, которая сумела бы эти победы оценить и умереть от зависти?

— Но вашему с ней знакомству всего несколько часов от роду!

— Подумаешь, препятствие! Мне кажется, прежде она изводила своими откровениями Татьяну, но та вежливо послала ее куда подальше. Во всяком случае, отзывалась о ней Ирочка не самым лестным образом.

— Смотри-ка! А когда они к нам в первый день пришли, Ирочка ворковала с Татьяной, как с лучшей подругой. Когда же между ними кошка пробежала? Тоже вчера? Что-то уж больно урожайный на ссоры выдался денек. А ты не спросила Ирочку, что думает по поводу ее похождений Славка?

— Спросила. Ирочка утверждает, что успех у мужчин — оборотная сторона ее успеха на сценическом поприще. Издержки профессии, так сказать. И, по ее словам, Славка это понимает, «но все равно очень переживает». В этом месте она томно вздохнула, закатила глаза и пролепетала, что Ярослав ее убьет, если она когда-нибудь ему изменит.

— Сомневаюсь. Проще выставить за дверь.

— Мне тоже так кажется. Ну ладно, пойду к детям, а то, не дай бог, уже проснулись.

— Как они, кстати? Не лучше?

— Лучше. Если анализы будут нормальные, завтра вернемся в табор. Надеюсь, ты больше не собираешься скандалить с Мироном? Такие сцены не для детских ушей.

— Ладно, буду исчезать в часы его посещений. Счастливо!

Набрав воды, я вернулась в лагерь, выслушала гневный упрек Генриха по поводу тяжестей, которые позволяю себе таскать, и принялась готовить завтрак. Каша еще не доварилась, когда на нашу поляну ворвалась Нинка со Славками и Татьяной в кильватере. С первого взгляда на бывшую подругу я поняла, что Мирон еще не вернулся.

— Это все ты виновата! — злобно шипя, двинулась она на меня. Ее зеленые кошачьи глаза сверкали бешенством. — Ты всегда его травила, пользовалась тем, что Мирон с женщинами не связывается!

Генрих умоляюще простер к ней руки.

— Ниночка, не надо! Все мы понимаем, что ты места себе не находишь от беспокойства, но к чему ссориться? Мирон скоро найдется, вот увидишь. Присядь, сейчас чай будет готов.

Но ему тоже досталось под горячую руку:

— А ты, Генрих, рано или поздно не сможешь усидеть между двух стульев. Так что придется тебе выбирать между нами и этими… этими…