Универсальная хрестоматия. 2 класс
Шрифт:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснёшься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы все игрушки,
какие есть на свете, были мои!
И в тот же миг откуда ни возьмись со всех сторон повалили к Жене игрушки.
Первыми, конечно, прибежали куклы, громко хлопая глазами и пища без передышки: «папа-мама», «папа-мама». Женя сначала очень обрадовалась, но кукол оказалось так много, что они сразу заполнили весь двор, переулок, две улицы и половину площади. Невозможно
Вокруг, представляете себе, какой шум могут поднять пять миллионов говорящих кукол? А их было никак не меньше. И то это были только московские куклы. А куклы из Ленинграда, Харькова, Киева, Львова и других советских городов ещё не успели добежать и галдели, как попугаи, по всем дорогам Советского Союза. Женя даже слегка испугалась. Но это было только начало. За куклами сами собой покатились мячики, шарики, самокаты, трёхколёсные велосипеды, тракторы, автомобили, танки, танкетки, пушки. Прыгалки ползли по земле, как ужи, путаясь под ногами и заставляя нервных кукол пищать ещё громче. По воздуху летели миллионы игрушечных самолётов, дирижаблей, планеров. С неба, как тюльпаны, сыпались ватные парашютисты, повисая на телефонных проводах и деревьях.
Движение в городе остановилось. Постовые милиционеры влезли на фонари и не знали, что им делать.
— Довольно, довольно! — в ужасе закричала Женя, хватаясь за голову. — Будет! Что вы, что вы! Мне совсем не надо столько игрушек. Я пошутила. Я боюсь…
Но не тут-то было! Игрушки всё валили и валили…
Уже весь город был завален до самых крыш игрушками.Женя по лестнице — игрушки за ней. Женя на балкон — игрушки за ней. Женя на чердак — игрушки за ней. Женя выскочила на крышу, поскорее оторвала фиолетовый лепесток, кинула и быстро сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснёшься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтоб игрушки поскорей
убирались обратно в магазины.
И тотчас все игрушки исчезли.
Посмотрела Женя на свой цветик-семицветик и видит, что остался всего один лепесток.
— Вот так штука! Шесть лепестков, оказывается, потратила — и никакого удовольствия. Ну, ничего. Вперёд буду умнее.
Пошла она на улицу, идёт и думает: «Чего бы мне ещё всё-таки велеть? Велю-ка я себе, пожалуй, два кило «мишек». Нет, лучше два кило «прозрачных». Или нет… Лучше сделаю так: велю полкило «мишек», полкило «прозрачных», сто граммов халвы, сто граммов орехов и ещё, куда ни шло, одну розовую баранку для Павлика. А что толку? Ну, допустим, всё это я велю и съем. И ничего не останется. Нет, велю я себе лучше трёхколёсный велосипед. Хотя зачем? Ну, покатаюсь, а потом что? Ещё, чего доброго, мальчишки отнимут. Пожалуй, и поколотят! Нет. Лучше я себе велю билет в кино или в цирк. Там всё-таки весело. А может быть, велеть лучше новые сандалеты? Тоже не хуже цирка. Хотя, по правде сказать, какой толк в новых сандалетах? Можно велеть чего-нибудь ещё гораздо лучше. Главное, не надо торопиться».
Рассуждая таким образом, Женя вдруг увидела превосходного
— Мальчик, мальчик, как тебя зовут?
— Витя. А тебя как?
— Женя. Давай играть в салки?
— Не могу. Я хромой.
И Женя увидела его ногу в уродливом башмаке на очень толстой подошве.
— Как жалко! — сказала Женя. — Ты мне очень понравился, и я бы с большим удовольствием побегала с тобой.
— Ты мне тоже очень нравишься, и я бы тоже с большим удовольствием побегал с тобой, но, к сожалению, это невозможно. Ничего не поделаешь. Это на всю жизнь.
— Ах, какие пустяки ты говоришь, мальчик! — воскликнула Женя и вынула из кармана свой заветный цветик-семицветик. — Гляди!С этими словами девочка бережно оторвала последний, голубой лепесток, на минутку прижала его к глазам, затем разжала пальцы и запела тонким голоском, дрожащим от счастья:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснёшься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы Витя был здоров!
И в ту же минуту мальчик вскочил со скамьи, стал играть с Женей в салки и бегал так хорошо, что девочка не могла его догнать, как ни старалась.
Александр Иванович Куприн (1870–1938)
Русский писатель Александр Иванович Куприн родился в городе Наровчат в семье мелкого чиновника, который умер через год после рождения сына. После смерти мужа мать вместе с сыном переехали в Москву, где и прошли детство и юность будущего писателя. Куприн учился сначала в Московском Разумовском пансионе, затем в Московской военной академии и Александровском юнкерском училище. Уже во время учёбы он мечтал стать «поэтом или романистом».
После окончания училища Куприн служил в пехотном полку, в 1894 году вышел в отставку и переехал в Киев. У него не было никакой гражданской профессии, а жизненный опыт был ничтожно мал. В следующие годы много странствовал по России, перепробовав множество профессий, жадно впитывая жизненные впечатления, которые стали основой его будущих произведений.
Скворцы (отрывок)
…Мы дождались скворцов. Подправили старые скворечники, повесили новые.
Наконец девятнадцатого марта вечером кто-то закричал: «Смотрите — скворцы!»
И правда, они сидели высоко на ветках тополей… Мы стали их считать: один, два, пять, десять, пятнадцать… В этот вечер у скворцов не было ни шума, ни возни…
Два дня скворцы точно набирались сил и всё навещали и осматривали прошлогодние знакомые места.
А потом началось выселение воробьёв из скворечен.
Обыкновенно скворцы по два сидят высоко над скворечниками и, по-видимому, беспечно о чём-то болтают между собой, а сами одним глазом, искоса, пристально взглядывают вниз.