Универсальное средство
Шрифт:
– Неужели я тебя разбудил, Рома? – услышал Филатов в трубке картавый баритон.
Старый опер, которого все в отделе звали Петровичем (имя его за ненадобностью давным-давно кануло в Лету), имел зачаточное чувство юмора. Коллеги, рассказывая анекдот, инструктировали его: «Петрович! Смеяться после слова «лопата»!», а тот отвечал: «Ой, держите меня девятеро, десять не удержат!»
– Спишь, в то время как все в отделе роют землю, чтобы найти пропавшего из собственной квартиры человека по фамилии Волков. И что ты думаешь? Наши поиски увенчались успехом!
– Здравствуй,
– Нашли голубчика! Правда, успех наш лишь наполовину успех. Найти-то нашли, только он неживой. В общем, труп. Нашли на городской свалке. Бомжи сообщили. Ты позвонишь вдове, или оперативники это сделают? Надо вызвать ее на опознание.
– Я позвоню. Утром. Потому что сейчас все нормальные люди еще спят. Где вы находитесь?
– На свалке. Приезжай скорее, а то запах здесь такой… сильный, и не сказать, что приятный.
Через час Роман допрашивал аборигена свалки бытовых отходов, бомжа по кличке Махиборода, лицо которого заросло бородой по самые глаза. Махиборода был главарем местных бомжей, поэтому знал все, что происходит на свалке.
– Дело было так: поздно вечером привезли несколько машин из богатого района. Я пошел взглянуть, большой ли у нас будет улов.
– Почему по темноте пошел? Не проще ли утра дождаться?
– Все верно говоришь, молодой человек, да только бессонница у меня. Если б не она, спал бы себе спокойно и никуда не ходил до рассвета. Но наказал Господь бессонницей. Просыпаюсь ночью и заснуть не могу. Мысли приходят, заводят какую-то тягомотину. И все, нет сна! Вот и сегодня проснулся во втором часу. Думаю: что толку лежать, пойду, понюхаю привоз.
– Ты пошел нюхать мусор?
– Кому мусор, а кому прибыток. Веришь, нет: я по запаху могу сказать, жирная ли у нас с ребятами нынче добыча будет. Прямо сердцем чую, что где лежит. Вон в той куче – золотые сережки, баба по ошибке выбросила. Вон там, под мешком с тряпками, обгорелые деньги, но с номерами, – богатый мужик на спор по пьянке пачку пятитысячных поджег. Вон там посуда мельхиоровая, а вон там – практически новые туфли. Так-то, молодой человек.
– Оставим это. Давай ближе к делу.
Махиборода принялся яростно утюжить когтями подбородок.
– Надоели кусучие твари!
– Отчего не сбреешь бороду? Сразу все пройдет.
– Борода – мужская сила! Как без нее? С голым лицом стыдно ходить. Опять же борода желания исполняет.
– Ты Лагина начитался?
– Не знаю никакого Лагина. У нас на свалке евреев нет… хотя есть один, Фима-полукровка.
– В детстве «Старика Хоттабыча» не читал?
– В детстве я жил!.. Не то, что сейчас… доживаю. Борода исполняет желания, особливо если она седая.
– Хватит уже про бороду. Говори по делу.
– Значит, так. Пришел к привозу, смотрю: ботинки лежат, новые, по размеру как мои. Думаю: чего они без дела лежать будут, заберу-ка себе. Хвать за один башмак. Чувствую: что-то его не пускает. Потом рассмотрел: в башмаках-то – человек. Неживой. Лежит, не дышит. Как удостоверился, что это «жмурик», сразу по мобиле в полицию позвонил. Нам проблемы ни к чему. Даже разувать не стал.
– Как он лежал?
– Мне показалось, что его из машины вывалили. Как куль с тряпьем. Крепко в мусоре увяз. Вряд ли кто его похоронил. Во-первых, мы всегда на месте. Наблюдаем за порядком. Директор пару монет бросает за то, что сторожим. Во-вторых, на кой тащить его через всю свалку, если можно с краешку закопать? Кстати, у него штаны в речном иле уделаны. Проще было к ногам груз привязать, да в речку. Однако предпочли в мусорный контейнер бросить.
– Спасибо, Махиборода. Если ты или твои ребята что-нибудь узнают, сообщи.
– Всенепременно, молодой человек, всенепременно.
Труп отвезли в здание судмедэкспертизы. Роман вызвал Светлану, затем позвонил Сивову, попросил отвести ее в здание судмедэкспертизы и показать тело.
Светлана, прижав платок к губам, посмотрела на останки мужа, глаза ее наполнились слезами, она быстро кивнула и вышла прочь, в коридоре заревев в голос.
Когда зазвонил телефон, Роман разговаривал с вернувшимся в отдел Владом Сивовым. Филатов поднял палец, призывая к молчанию, и снял трубку.
– Рома, зайди срочно, – прозвучал в трубке голос судмедэксперта.
Филатову показалось, что Рогожин, судмедэксперт, обычно такой же спокойный, как его пациенты, находится на взводе.
– Михалыч звонил, нервничает, видать, нашел что-то интересное, – сказал Роман Сивову и добавил. – Давай поговорим позже, Влад.
И отправился в прозекторскую.
Роман шел по асфальтированной пешеходной дорожке (судмедэксперты размещались в отдельно стоящем здании) и размышлял о том, что, оказывается, кошки – лживые создания. «Наврала с три короба», – думал Роман о Девочке. – «А я, как дурак, поверил. Надо же, воспринял слова говорящей кошки всерьез! Вот дрянь! Для следователя существуют только факты, он ничего на веру не принимает…
Зато как ловко чай наливала, ни капли не пролила! Наверно, потому и поверил, что выглядела она естественно. Ха, говорящая кошка выглядела естественно! У меня совсем плохо обстоят дела с восприятием действительности. А завтра она скажет, что люди живут не на планете, а в животе великана, и то, что мы называем реками, полями и горами, не более чем внутренности нашего хозяина. Или еще что-нибудь завернет… Нет, милая, больше меня не обманешь! Надо прищучить эту ипостась, как она изволила отрекомендовать себя».
На дорожке лежал конверт, обыкновенный почтовый конверт. Ветер шевелил приоткрытый клапан. Филатов поднял конверт, открыл. Внутри лежала иностранная валюта: стодолларовые купюры в количестве не менее пятидесяти штук. На оборотной стороне конверта синей шариковой ручкой было написано: Р2. Роман положил деньги во внутренний карман пиджака, решив после посещения судмедэксперта выяснить, кто их обронил, и вернуть владельцу.
Всеволод Михайлович Рогожин ходил быстрым шагом по дорожке, ведущей к крыльцу, и жадными затяжками уничтожал сигарету. Скурив ее до фильтра, бросил окурок в мусорницу и прикурил новую, которую выкурил так же стремительно, будто участвовал в соревнованиях «Кто выкурит сигарету за девять секунд».