Университет Междумирья 2. Признайся, если сможешь
Шрифт:
– Нет-нет, – поняла я, к чему он клонит, – это была неудача, полнейший крах.
Дверь кабинета распахнулась – резко и громко, будто с ноги. Я выпрямилась в кресле и обернулась. Порог перешагнула… Мариса. В желудке похолодело, Лукаш приветливо махнул рукой как ни в чем не бывало. Так это ее мы ждали? Ей «звонил», предатель?!
– Марисонька, присаживайся, – кивнул он на второе кресло. – Давайте
Марисонька прожгла меня столь яростным взглядом, что стало жарко. Прошла к креслу и села, закинув ногу на ногу. Слишком близко ко мне это второе кресло стоит. Могли бы и отодвинуть… скажем, на улицу!
– Итак, – Лукаш одарил меня ласковой улыбкой, будто не сдал сейчас коварно с потрохами, – почему ты другую встречающую просишь? Неужто эта плохо справляется со своими обязанностями?
Мариса сжала губы в тонкую полоску. И что я скажу?.. Куратор из нее действительно скверный, но ведь вовсе не в этом причина.
– Не сложилось у нас, – выдавила я. – Общение удовольствия не приносит. Наоборот. Нервно и неприятно. Это обоюдно.
Она возражать не стала, Лукаш задумчиво почесал бороду. Я опустила глаза и судорожно сглотнула. В мусорной корзине, поверх клочков бумаг, валялась смятая с боков подарочная коробка. Еще и выделялась оттопыренным бантом. В кабинете повисла пауза, я поерзала в кресле, делая вид, что усаживаюсь поудобнее, и задвинула ногой корзину подальше за стол.
– Боюсь, перечисленного тобою недостаточно, – огорошил ректор, – чтобы нарушать многовековую традицию. О… – Он не по возрасту ловко свесился с кресла и щелкнул пальцами. На стол с шуршанием шлепнулась коробка. Прямиком из мусорки. – Лёнушка, гляди, что ты обронила, аккуратнее надо.
Да чтоб его! Я по-идиотски улыбнулась, в глазах Марисы полыхнуло пламя.
– Эта новая форма, придуманная моей бывшей женой, такая неудобная, – посетовал Лукаш, – мне пачка жалоб от студенток пришла.
– Точно, – буркнула я, – весь день роняю… всякое.
– Ага, с треском, – едко вставила дарительница, – аж карман порвался.
Я стиснула зубы. Перекошенная коробка издевательски топорщилась бантом со стола. А внутри таилась какая-то гадость от Марисы, замаскированная под подарок. Самое время распаковать, пусть Лукаш полюбуется.
– Встречающая подарила, – похвасталась я, – еще не смотрела, что там.
Пальцы потянулись к коробке, подцепили и сдернули крышку. Наружу вырвалось приторно-сладкое розовое облачко, в воздухе запестрели блестки. В коробке, под милейшим букетиком фиалок, лежала позолоченная брошка в форме сердечка и карточка: «Эмблема почетного гостя сообщества». Мелким шрифтом шла расшифровка: «Дает право посещать наши любые мероприятия». Далее прилагались подписи всех девушек из их Барби-домика. Что это, зачем?!
– Э-э-э… – вырвалось вместо желанной обличающей речи.
Мариса расплылась в издевательской улыбке. Ну ясно. Планировала шоу для любопытных студентов под названием: «Мне все равно, с кем развлекается мой бывший»!
– Я не понимаю, с чего менять куратора, – вздохнул Лукаш. – Какие для этого причины?
– Личные, – процедила я.
– А… – Он открыл рот, медленно моргнул и захлопнул. – По-о-онял.
Мариса мрачно качнула головой, я нахлобучила крышку обратно на коробку и откинулась на спинку кресла.
– Знаете, девочки, – Лукаш положил ладонь на сердце, – жизнь штука непредсказуемая и забавная. Нэллочка, моя тогда еще не бывшая жена, ужасно невзлюбила мою будущую жену Ташеньку. Особенно при первой встрече. Крики, вопли, клочки волос… А потом ничего, сладилось, они вместе по магазинам гуляли, чай пили, пыльцой фейской обсыпались. У Нэллочки даже наша с Ташенькой магография дома до сих пор висит.
Видела я ту магографию! Лукаш и рыжая девица, застуканные в постели. В рамочке, как трофей, что помог Нэлле отсудить апартаменты мужа в Башне Пика.
– Уважаемый ректор Янов, – вставила Мариса, – вообще-то они на вашей следующей свадьбе подружились.
– Да, – нехотя признал Лукаш. – Но все равно!
Намекает, что мы… подружимся, когда Кеннет другую девицу найдет?! Да я сейчас тут все…
– Смените. Мне. Куратора, – отчеканила я и повернулась к Марисе: – Может, хватит? Играть на публику, делать вид, что тебе нормально? Ты же меня на дух не переносишь! Паршивая штука эта твоя популярность, если ради нее надо столько мучиться.
Конец ознакомительного фрагмента.