Упал. Очнулся. Папа!
Шрифт:
И не дав мне право голоса, затараторила, вроде у нее резьбу на кране сорвало:
— Мы, конечно, погорячились с Людмилой Исаковной, отчитывая Степана, но, знаете, не удивительно, что ваш сын так себя ведет. С таким-то папой! Я возмущена до предела! Бесспорно, это ваше личное дело, сходиться с мужем и расходиться, но мы в школе сторонники гуманного воспитания, чтобы вы о нас ни думали!
— То есть?
— Если уж отец при нас не стесняется поднять на сына руку, то боюсь даже представить, что происходит у вас дома! Вы уж извините, Дарья, но Степа и правда не подарок!
Это было что-то новенькое. Я давно привыкла к тому, что на любом родительском собрании о моем Степке говорят, но чтобы со мной разговаривали в таком тоне, используя подобные обвинения?
Да и Андрей… поднял руку?
В такое поверить, несмотря на весь шок от услышанного, я не могла. А вот о сложном характере завуча школы была наслышана много. И судя по этим слухам, ее побаивались не только ученики, но и сами преподаватели. Видимо все, кроме, как оказалось, моего Стёпки, и моего шефа. Убойное вышло сочетание.
Об этом и было возмущение Виктории Сергеевны. Но меня сейчас волновало другое и выслушивать нотации женщины я не стала.
— Рита? Риточка, вы где?
Я сбросила предыдущий звонок и набрала племянницу. Слава богу, та ответила сразу и по ее виноватому голосу я поняла, что сама бы она ни за что мне не позвонила. Во всяком случае сейчас.
— Даша, я не знала, что Стёпка расскажет им про дядю Андрея! Честное слово! Я с ним теперь разговаривать не хочу! Мы идем домой. Сам болван! — услышала я сердитое от племяшки и тут же увидела мысленным взглядом, как она отвешивает брату подзатыльник. — Больше не спрашивай у меня ничего, понял! Я теперь тебя в упор не вижу!
— Риточка, как Степка себя чувствует?! Что он там съел? Ему не плохо?! Я звонила в школу и мне сказали, что Андрей его ударил. Это правда?
— Мам! — Степка выхватил у сестры телефон как раз в тот момент, когда я задавала вопросы, и все услышал. — Не правда! Он меня не бил, а воспитывал, и я заслужил!
— Что-о?!
— Да ты не волнуйся! Дядя Андрей мне просто дал по заднице один раз и совсем не больно! Зато его все в школе увидели — скажи, классно! Я специально сказал, что съел рыбок, чтобы его училка в школу вызвала. Но на самом деле я их не ел — что я, дурак, что ли, всякую дрянь глотать?! Я их с лягушками в банку засунул! Это завуч так возмутилась, потому что я ей в аквариум вместо рыбок какашку резиновую подложил, и они ее достать не могут…
— Степка… — я закрыла глаза рукой, представив картину.
— А чего она все время повторяет, что я вырасту гангстером? И что мне отцовского ремня не хватает? Надоело! Зато теперь она увидела моего папу!
Внутри все похолодело, и рука сползла к шее.
— Степа, Андрей не твой папа.
— Знаю. Но все равно! — упрямо повторил мальчишка и, почувствовав, что я расстроилась, отозвался:
— Ма-ам? Я не буду гангстером, слышишь, никогда! Я не виноват, что они все скучные! Я буду гонщиком и строить машины! — успокоил меня признанием, и передал
С Риточкой говорить было легче, и кое-как мне удалось собрать всю картину произошедшего в школе по кусочкам. Пообещав племяннице сбежать с работы на часик раньше (сегодня вообще ожидался сложный вечер), я попросила детей хорошо себя вести, не ссориться, и отключила звонок.
Тяжело выдохнув, заставила себя вернуться к работе. Тем более, что в приемную потянулись посетители.
Ну что за день такой! Еще и телефон Лешенко молчит. А может, у них там и правда операция в самом разгаре, а я тут со своими звонками пробиваюсь?
Сержант позвонил сам, уже ближе к вечеру, когда я с Сонечкой возвращалась из детского сада, и огорошил новостью.
Глава 49
— Дарья, у нас покушение на Воронова. Мой напарник нейтрализовал преступника, сейчас он задержан до выяснения всех обстоятельств, но Андрей в больнице. Вы сможете к нему подъехать?
Душа замерла, а сердце ухнуло в пропасть. Я едва не рухнула на месте — слишком много переживаний и новостей свалились на меня за один день, чтобы крепко устоять на ногах.
— Что с ним? — выдохнула одними губами, прижав руку к груди. В глазах потемнело.
— Цел, но в результате падения потерял сознание, — серьезно ответил сержант. — В вашем почтовом ящике лежат его документы и ключи от машины — она продолжает стоять там, где вы ее оставили. Мы больше не видим смысла скрывать местонахождение главы «Сезама». Вам не составит труда прихватить документы с собой? Нужно ли говорить, что дело обстоит серьезнее некуда?
— К-конечно! Сейчас буду! Куда привезти?!
— Адрес больницы и отделения вы знаете…
Дальше я Лешенко не слушала. Помчалась с Сонечкой домой (дочка, как почувствовала, вмиг притихла), передала малышку на руки Риточке и устремилась в больницу. И только в такси подумала: а почему Лещенко доверил документы мне? Но эта мысль сразу же затерялась под множеством других — более важных и тревожных.
Кто покушался? Где? Кого задержали? И в каком состоянии сам Андрей?!
О собственном признании забыла — не до того стало. Расплатившись с таксистом, вбежала в фойе больницы, промчалась по ступенькам на второй этаж и оказалась в нужном отделении. Пролетела по коридору птицей и уже у двери знакомой палаты столкнулась нос к носу с молоденькой и симпатичной докторшей, удивительно похожей на Снегурочку…
Та только что вышла из палаты, и я ее остановила.
— Алена Ивановна? Здравствуйте! Я Дарья Петушок, помните меня? А где…
Но девушка только плечиками дернула, на одном из которых лежала длинная коса, и заметила обиженно:
— Конечно, помню! Ну и муж у вас, Дарья Николаевна. Грубиян! — хлюпнула носом и поджала дрогнувшие губки. — А ведь мы, как лучше хотим! Желания исполняем! Да он бы сам еще целый год с мыслями собирался, пока на что-то решился! Измучил бы и вас и себя — все равно у него другой дороги нет. А теперь я, оказывается, пигалица малолетняя! Нос сую, куда не нужно!