Упасть или подняться
Шрифт:
– Он нас выставил на улицу, – говорила сквозь слезы Анна. – И нет у меня другого выбора, и нет пути назад. Мне некуда идти, кроме как к вам. В свое родное гнездо, к родителям, в родительский дом.
Но родители были непреклонны и отвергли ее. Анна не могла поверить своим глазам, не могла поверить, что все это происходит с ней, в реальной жизни, а не в горькой сказке. И это были ее мама и ее папа.
– Мы не можем тебе помочь ни в чем, – ответила строго и даже раздраженно мама, не позволяя Анне войти в дом. – Было бы лучше задуматься о последствиях, когда твой выбор был в твоих руках. Ты выбрала его, поэтому сейчас решай сама, как жить дальше. Иди туда, куда хочешь, но мы тебя не примем. Ты уже сделала свой выбор, и сейчас мы делаем свой.
У Анны потемнело в глазах, пересохло во рту. Как так получилось? Она почти выкрикнула в порыве негодования, подавляя в голосе горе и отчаяние:
–
Анна выпалила это и ушла, закрыв лицо руками. Она шла, не оборачиваясь, она вычеркивала свою прошлую жизнь из сознания и из памяти. В своем отчаянии она вынуждена была принять роковое решение, оставив своих детей на произвол судьбы, надеясь, что судьба даст им более благосклонный путь.
Бабушка и дедушка пустили испуганных внуков домой.
Внуки топтались у двери, сумки были брошены рядом. Дедушка ушел, а бабушка стояла, безвольно опустив руки на застиранный фартук. Волосы у нее растрепались и выбились из укладки, шаль почти съехала с плеч, а взгляд ее блуждал с одного на другое личико внуков. Молча она собрала сумки, вытряхнула из одежек дрожащих детей и затолкала в ближнюю комнату.
– Ложитесь спать, – проворчала она, – утром будем с вами разбираться. Свалились мне на голову.
Бабушку звали Евгения. Она сразу решила, что больной внук им не нужен. И она задумала отдать его в школу-интернат. Бабушка Евгения собрала все документы для этого и отвезла моего брата Рому в интернат. И с этого дня у него началась горькая собачья жизнь никому не нужного в этом мире человечка. А ведь ему в это время было всего одиннадцать лет. Как мальчик тогда плакал, как он просил не отдавать его. Ведь Рома никогда и нигде кроме семьи не жил.
– Не бросай меня, пожалуйста! Не бросай! Не отдавай меня в интернат. Прошу тебя! Не отдавайте меня туда! Я не хочу! Я боюсь! Мне там будет плохо, – умолял он бабушку.
– Я не смогу тебя прокормить, – резко говорила ему бабушка Евгения, тиская Ромины вещи в пакеты и сумки. – Людочку я оставлю, а тебя, Роман, я отдаю в интернат. Прости, но другого выбора твоя мать мне не оставила.
Вот так я, та самая Людмила и осталась жить с бабушкой и дедушкой.
Каждый вечер я выходила на улицу тосковать по брату. В моей голове все звучал голос моего братика, я видела его слезы. Мое сердце сжималось, и я с горечью думала, почему я не большая, почему я не старше его. Я бы могла ему что-то сделать и чем-то помочь. Это же мой брат, и мне тяжело смотреть на его мучения. И у меня была одна надежда на нашу маму. Когда она, наконец, вернется к нам? Я хотела, чтобы она увидела, как мучается брат, как я здесь живу, и спасла нас.
Не скулить и не ныть, а себя отобрать
У депрессии и у тоски.
Жить сложнее, чем, руки скрестив, умирать.
Шрамы сердца её глубоки…
Ирина Самарина
Людмила и Роман
Я вспоминала все это, словно снова проживала каждое мгновение сама, ощущала каждую эмоцию так же, как будто вместо моей мамы прошла ее дорогу. Я с любовью и преданностью глядела на своего старшего брата, на братишку Романа, и молила, чтобы судьба нас никогда не разлучала. Мне так хотелось быть рядом с ним – с моим родным человеком, которого я безмерно любила и до сих пор люблю. И как же тяжело было моему детскому сердцу, когда я услышала слова о том, что больше мы не будем жить вместе. Но я была всего лишь шестилетней девочкой, и не от меня зависели такие важные решения. Миновали годы, но моя мечта осталась прежней – я обязательно помогу ему, когда вырасту.
Время шло – я и Роман росли, каждый в своем нелегком детском мире. Когда дедушка отправлялся за яблоками, я настойчиво просила его взять и меня с собой. Он смеялся и махал мне рукой – пойдем, малышка. Корзина яблок набиралась очень быстро. Яблоки были очень крупными и лежали на примятой пожухлой траве под раскидистыми огромными яблонями. Яблочный аромат был такой насыщенный, что просто невозможно было сдерживать слюну, которая мгновенно заполнило все свободное пространство рта. Яблок было так много, что, если не специально выбирать место для ноги, то обязательно приземлишься на какое-то яблоко. Знакомые бабушки и дедушки выращивали яблоки и продавали их на местном рынке. Я их часто видела, и они всегда мне давали два яблока со словами: «Ешь, поправляйся!». Я тихонько благодарила, и, пока шла домой, успевала одно съесть, а другое берегла для своего брата Романа. Дедушка с трудом поднимал корзину и тащил к выходу из сада. Я никогда не знала, а спрашивать не решалась, можно ли еще набрать яблок в карманы, поэтому вытирала ладошки о платье и бежала догонять дедушку.
Годы проходили, неумолимо шло время сезон за сезоном. Роману исполнилось семнадцать лет, и он закончил школу-интернат, куда его отдали против и его, и моей воли. Ему некуда была податься. Он снова вернулся к бабушке Евгении, где жила я. Но бабушка не приняла его.
– Иди, куда ты хочешь! – от самого порога отправила моего братика бабушка. – Ты уже взрослый парень, ищи себе место, где жить, ищи себе работу. Живи, как хочешь, я не могу тебе ничем помочь.
Так события вынудили Романа скитаться по пустынным пыльным улицам, спать в любом подходящем и не подходящем месте, даже на мокрой скамейке, укрывшись куском старого рекламного плаката. Такую жизнь можно сравнить только с собачьей жизнью. Рома бродил по улицам в беспомощной своей осиротелости, голодным и лишенным средств к существованию. На постоянную работу его никто не брал, потому что он ничего не умел и был очень слаб здоровьем. И он соглашался на все, на любую возможность заработка денег. Из-за постоянного стресса и напряжения у него начала прогрессировать эпилепсия, скрытая с самого рождения, но ныне сопровождающая его жизнь все чаще и чаще. Он весь охватывался дрожью, судороги выгибали его худое тело, а изо рта выходила зловонная пена. Как же больно было наблюдать за происходящим! И каждый раз, когда припадок случался на улице, Романа спасали какие-то посторонние люди.
Однажды одна незнакомая женщина посоветовала отвезти его в монастырь. Возможно, служители смогут подлечить брата и помогут ему жить немного лучше, чем бродить по улицам и спать где попало. Роман согласился, не имея других возможностей. Он жил в монастыре, помогал по мере своих сил, как мог, брался за любую полезную монастырю работу. Хотя лишь немного определенности было дано ему в виде пищи и укрытия над головой. В этом новом окружении он нашел душевное спокойствие для себя. А через восемь месяцев произошло чудо. Болезнь сдала позиции, приступы стали реже мучить, а затем просто исчезли. Однако, выздоравливая, Роман начал испытывать тяжесть существования в монастыре. Он ощущал самоотчуждение среди монахов, которые жили своей жизнью. Роману было непросто найти свое место среди них. Когда ему стало поистине тяжело жить не своей жизнью, он решил покинуть монастырь. Он вернулся к своей бабушке Евгении, но она снова встретила его с неприязнью и гневом:
– Что мне делать с тобой теперь? Как избавиться от тебя? Уйди отсюда и живи так, как хочешь! – заявила она своему внуку.
– Ну, бабушка, меня же никуда не берут! – умолял Роман, чуть не плача. – Что мне делать? Как мне жить?
Он не покинул дом суровой бабушки. Спал на лавке рядом с добротным забором бабушки, а я все это видела и беспомощно наблюдала, не способная помочь брату. Взглядом я сопровождал его худую фигуру, отверженного и ненужного человека, и мое сердце разрывалось от боли. Когда жизнь обрушивается на нас с непредвиденными проблемами и разрушает наше спокойствие, мы часто оказываемся в тупике. Некоторые из этих проблем можно преодолеть, другие – просто принять. Но есть те, с которыми мы обязаны справиться – проблемы, для которых мы являемся последней надеждой. Такие проблемы возникают, когда близкий человек страдает и ищет нашу поддержку в такие нелегкие времена. Это могут быть самые различные болезни, включая алкоголизм и наркоманию, так же как было у моего друга Виктора, но о нем расскажу вам позже. Когда кто-то становится вам близким, а вы – ему, это несет на себе огромную ответственность – не только перед этим человеком, но и перед Богом. Вы должны осознать, что, хотя врачи, психологи и другие специалисты стараются помочь, близкий человек остается близким только для вас, только вы можете сделать для него больше, чем кто-либо другой.Борьба за близкого человека требует от нас такой же усердности и решительности, как борьба за самого себя. И вы никогда не простите себе, если ваш безразличный подход к такой ситуации приведет к духовной или физической гибели вашего близкого человека. Иметь на своей совести то, что вы не сделали достаточно вовремя или не использовали все доступные вам ресурсы в этой борьбе, невозможно. Это может показаться сентиментальным сравнением, но оно отражает правду. Больной человек так беспомощен, как брошенный на улицу котенок, такое нежное создание, едва передвигающий неокрепшие лапки. Он может попасть в собачью пасть, быть ударенным человеком, страдать от жестокости подростков или на него наедет машина. Да мало ли что еще может случиться с этим маленьким теплым существом!