Упасть в небо

Кузьмина Надежда М.

Но кто обнимает Шона?

Заподозрить в этом Императора Арденариэля или Императрицу Астер не удавалось никак. Уж им совсем и не по чину, и не по характеру.

Выходит, Шон один-одинёшенек. Он всем нужен как маг… но мало кто видит в нём человека, который тоже нуждается в тепле. Может, он и заметил меня, потому что разглядел душу, такую же одинокую, как он сам. И, наверное, поэтому для него и были такими ценными вечерние приветы, которые я, не прося и не желая от него ничего, слала второй год каждый вечер. Маленькая искорка тепла.

А я? Если примерить жизнь Шона на себя?

Раньше я была уверена, что счастье — это свобода, сила и независимость ото всех. Дистанцироваться, отодвинуть мир, воспарить над ним. Чтобы никто не мог дотянуться, достать, причинить боль. Быть с Тин, которая меня любит… и больше ни с кем. Но Тин, похоже, нашла Росса. Хотя сложно сказать, кто там кого нашёл. Во всяком случае, сестра и директор ежевечерне вместе корпели над учебниками, потом пили тайру, по-прежнему называя друг друга «леди Сани» и «лорд Йарби», а затем садились вместе же переводить с эльфийского языка и обсуждать какой-нибудь фолиант о травах. И я видела, что Тин, как ни скрывает, довольна происходящим. А на её каминной полке, рядом с моей ступкой, появился знакомый ореховый ларец с весами гномовской работы. Значит, сестра приняла подарок!

Но, продолжая мысль, выходит, что, если идти прежним курсом, мне суждено остаться одной. Как Шон. Когда некому и обнять, и по голове погладить, и спину почесать. На самом ли деле я хочу такой жизни?

Одиночество — вот оборотная сторона монеты, зовущейся независимостью.

Хватит ли мне только магии для счастья?

День выдался сумасшедшим: две контрольные подряд, по химии и физике, — это вам не хухры-мухры. На перемене я рассказала Асу о грядущей вечерней экскурсии. Пирожков жениху не досталось — их ещё ночью слопали мы с Бри. С пряным мясом, вкусные. Ас намечающимся мероприятием заинтересовался, хотя сдвинутые при упоминании имени Шона брови говорили сами за себя. Если б мы не стояли на виду у всех в коридоре — дала бы кулаком под дых, чтоб опять не начинал! Вот интересно, он не понимает, что его собственнические инстинкты пугают меня в браке больше поцелуев?

— Понимаю, стараюсь сдерживаться, — Ас виновато посмотрел на меня. — Но выходит не очень. Ведь я же знаю, что тебе с ним в сто раз интереснее, чем со мной.

— Смотря о чём речь, — улыбнулась я. Дотронулась до волос и опустила взгляд на его губы.

— Тим! — в ментальном голосе Аса послышалось изумление. — Ты учишься флиртовать?

Я?! Ой! Оно как-то само…

— Само? Значит, я тебе и вправду очень нравлюсь! — Ас засиял, как сусальная звезда на вершине ёлки.

— Да, нравишься! Но вот когда мешаешь учиться и ревнуешь не по делу — не нравишься совсем! — зыркнула на него я.

Вечером я постаралась закончить домашнюю работу пораньше — Шон не сказал, когда именно залетит. Ближе к двенадцати меня одолела зевота — всё же беготня с семи утра, шесть уроков, два часа работы в алхимическом кабинете, проездка лошадей с последующей трудотерапией на конюшне и три часа корпения над домашкой к ночной бодрости не располагали.

Бри с изумлением захлопала глазами, глядя, как я в шерстяных штанах и свитере лезу под одеяло:

— Тим, ты что, простыла?

— Не, — зевнула я, — у нас с Аскани ночной факультатив с опекуном. Вот чтоб время на одевание не тратить…

Бри покачала светловолосой головой. На лице было написано всё, что она думает и о таких опекунах, и о моём здравомыслии.

«Ас, я спать ложусь. Не могу больше. Но одетой!»

«Ладно, я тоже».

И правильно сделали, что легли! Потому что Шон посетил нас в три часа ночи. Я б окосела — столько в потолок глазами хлопать.

Я надеялась, что Шон станет драконом, как тогда, когда мы летели к замку Сайгирн. Прокатиться на Мраке ещё раз очень хотелось. Но маг просто выдернул нас с Асом из окошек в воздух:

— Так, я вас держу, щиты свои накрутил, и у нас десять минут, чтобы добраться до места. Да, я не один.

А кто ещё? Никого, вроде, не видно…

— И не должно быть видно, — хихикнул Шон.

— Шон, а зачем ты нас берёшь с собой? От нас же пока толку меньше, чем от пары немых в храмовом хоре?

— Ну, во-первых, вы — владетели края, вот и учитесь владеть. Во-вторых, просто учитесь. В-третьих, — уставился на меня, — у тебя, метла глазастая лохматая, неплохая соображалка. И, похоже, к тебе благоволит сама Лариша. А ты, — обернулся к Асу, — идёшь в комплекте. Вроде как вторая половинка от того же яблока.

М-да, пригрел обоих. Или приложил. Тут сразу и не поймёшь. Но интересно!

Через несколько минут мы зависли над большой пустой площадью. Истоптанный до черноты снег, тусклый жёлтый свет масляных фонарей по краям и ни души… только ветер гоняет по земле клочья сена и какие-то обрывки — то ли тряпки, то ли бумагу — сверху не разобрать. Вгляделась в следы — забавно, как видно, где днём стояли ряды лотков, а где толклись покупатели… Жаль, что я никогда не была на этом рынке — хотелось бы, судя по следам, людный.

Идущие от площади на восток улицы расходились пятернёй и терялись в темноте. Интересно, и что будет? А ещё любопытно, кто тут с нами?

— Тим, Аскани, добрый вечер, — раздался смутно знакомый ментальный голос.

Я напряглась. Где я слышала этот мягкий тембр? Нет, не может быть! С нами что, в ночном небе над Китовым Килем завис Император Тинуириннель?!

— Ну, спасибо! — В голосе слышалась улыбка. — Просто решил, что вашей компании пригодится хороший менталист. А императоры — они не только на троне сидят.

Ясно. Ещё один урок. И, пожалуй, быть герцогиней может оказаться совсем и не скучно…

— Ещё минута. Взлетим-ка повыше, — скомандовал Шон.

Я пискнула, когда нас потащило, как кошек за шкирки, куда-то в небеса. Холодно, кстати. Я-то рассчитывала на дракона, который снизу тебя греет. А не на проветривание филейной части тела ледяным ветром в романтичном свете звёзд.

Шон хихикнул. А потом сообщил серьёзно:

— Переходите на магическое зрение, иначе ничего не увидите. Сверчок, смотри налево, а ты, кузнечик, направо. А мы контролируем восток.