Упраздненный ритуал
Шрифт:
— Понятно. Чай у вас хороший. Спасибо. Уже два часа ночи. Может, нас довезут до отеля? Если это, конечно, возможно.
— Возможно, — кивнул хозяин кабинета, — только договоримся напоследок. Ничего не предпринимать без нас, никаких расследований. Это моя личная просьба. Всего один день потерпите, а потом делайте, что хотите.
— У меня осталось только последнее предположение, — улыбнувшись сказал Дронго, — конечно, оно фантастическое, но весьма правдоподобное. Вдруг эти убийства осуществляет российская разведка? Они вам не доверяют и решили взять дело в свои руки. Убирают всех, кто знал Габышева. Создают «выжженную зону» для разведчика. Если это так, то тогда все
Ответа он так и не услышал. Когда они сели в машину, Вейдеманис, давясь от смеха, спросил:
— Надеюсь, ты не станешь настаивать на своей последней версии?
— Посмотрим, — улыбнулся Дронго, — каждая версия имеет право на существование. Судя по их озабоченным лицам, они сейчас бросятся проверять все убийства заново. Это тебе подобная версия кажется несерьезной. В «руку Москвы» здесь верят до сих пор. И в других республиках верят. Верят и очень боятся.
— А почему боятся?
— Инерция мышления. С одной стороны, им всегда кажется, что Москва хочет снова загнать их в единый союз, а с другой — слишком много людей в новых республиках об этом только и мечтают. Во всяком случае, подавляющее большинство народа так думает. Но разве им дадут высказать свое мнение! Разве позволят новые лидеры независимых государств отнять у них подобные статусы. Власть, деньги, неограниченные возможности, бесконтрольные действия. Демократия начинается только тогда, когда кто-то из бывших первых секретарей уходит в отставку. Как Ельцин в России. И хотя он ушел под давлением целого ряда обстоятельств, можно считать, что в России демократия уже состоялась.
— А в других странах? — спросил Вейдеманис.
— В других странах… — повторил Дронго. — Ты знаешь, я однажды рассказал анекдот двум президентам закавказских республик. Тогда как раз была их совместная встреча. Суть анекдота очень простая. Несколько президентов приходят к Господу и спрашивают, когда у нас все будет хорошо. Господь посмотрел на президента США и сказал — через сто лет в Америке будет рай, но ты этого не увидишь. Посмотрел на президента России и сказал — через тысячу лет в России будет рай, но ты этого не увидишь. Потом долго смотрел на остальных президентов — закавказских и среднеазиатских. И, вздохнув, сказал — ребята, может, когда-нибудь у вас и будет рай, только я этого не увижу.
— Грустный анекдот, — заметил Вейдеманис, — не оставляет надежды.
— Вот я и хочу поверить в надежду, — сказал Дронго, — но после того как разорвали мою страну на клочки, я стал меланхоликом. Неужели это так заметно?
— Иногда, — дипломатично ответил Эдгар.
Автомобиль остановился у отеля. На часах была уже половина третьего ночи.
Глава 6
Утром Эдгар спустился к завтраку, уже зная, что Дронго не придет. Его напарник не любил завтракать по утрам, ограничиваясь чашкой чая или вообще не спускаясь на завтрак. Дронго обычно вставал поздно, когда в большинстве отелей время завтрака уже заканчивалось. После завтрака Эдгар поднялся к себе в номер, и не успел он войти, как раздался телефонный звонок.
— Доброе утро, — послышался голос Дронго, — зайди ко мне, если можешь.
— Ты уже проснулся? — удивился Вейдеманис. — Я думал, ты встанешь позже.
— Я почти не спал, — признался Дронго, — обдумывал ситуацию. Мне не очень хочется, чтобы сегодня произошло что-нибудь неприятное. Все-таки со школой у меня связаны теплые воспоминания. Может, мы с тобой туда поедем?
— Будут неприятности, — предостерег его Вейдеманис, — если там что-нибудь случится, это свалят на тебя.
— Именно
— Поехали, — согласился Вейдеманис. В школу они приехали через полчаса. Сначала Дронго предложил обойти здание школы. Вокруг был высокий решетчатый забор, пролезть сюда было достаточно сложно. К тому же чуть выше школы располагалась прокуратура республики, где постоянно находились вооруженная охрана и сотрудники милиции.
Спустившись к школьному двору, они поднялись по ступенькам и вошли в здание.
— Раньше здесь была самая большая и самая красивая церковь в Закавказье, — задумчиво произнес Дронго, — говорят, что она была видна даже с моря, когда к городу подходили корабли. Александровский собор. Сохранились лишь его фотографии.
— Что с ним произошло? — спросил Вейдеманис.
— Мог бы и не спрашивать, — мрачно заметил Дронго. — Что произошло в Москве с храмом Христа Спасителя? То же самое случилось и здесь. Церковь взорвали. Но фундамент был такой мощный и так добротно сложенный, что на нем решили построить школу.
— Это нехорошо, — сказал Эдгар, — ты учился в нехорошей школе. Теперь я понимаю, почему происходят все эти убийства. Невозможно построить счастье на взорванном храме. Это недопустимо.
— Согласен, — кивнул Дронго, — но я думаю, что этому месту уже отпущены все возможные грехи. Посмотри на эту табличку. Во время войны в школе был военный госпиталь, и тысячи людей проходили здесь лечение. Тебе не кажется, что грех некоторым образом искуплен?
— Не знаю, — признался Вейдеманис, — иногда я думаю, что нужно было родиться верующим. Так легче жить.
— Я тоже агностик, — признался Дронго, — сложно поверить, что душа моя, прежде не существовавшая, будет существовать сама по себе миллиард лет. Хочется, но сложно. А насчет веры ты тоже не прав. Кто-то из философов заметил, что верующим нельзя родиться. Им можно только стать.
Войдя в вестибюль, они постучали в дверь. Дронго и Вейдеманис обратили внимание на висевшее рядом с дверью объявление. В нем сообщалось, что традиционная встреча выпускников состоится сегодня вечером и всех просят иметь при себе документы, чтобы пройти в школу. Стучать пришлось еще. Дверь открыла невысокая пожилая женщина. Увидев двух посторонних мужчин, она решительно покачала головой.
— Нельзя, — сказала она, — идут занятия. Нельзя никому входить.
— Мы хотим поговорить с директором, — сказал Дронго.
— Он занят, — женщина была преисполнена решимости никого не пускать.
— Нам нужно поговорить, — настаивал Дронго, и в этот момент за спиной женщины появились двое мужчин. Очевидно, они дежурили в школе. Один был в форме капитана полиции. Подойдя к гостям, они попросили их предъявить документы.
— Мне нужно встретиться с директором школы, — сказал Дронго, протягивая свой паспорт. — Я раньше учился в этой школе и хотел бы поговорить с ним.
— Нас предупреждали, что вы придете, — сказал второй незнакомец в штатском, очевидно из министерства безопасности, — но мы думали, что вы появитесь вечером.
— Я хотел бы поговорить с директором, — настаивал Дронго.
— Вы действительно Дронго? — спросил сотрудник службы безопасности. — Извините, но вас все так называют.
— Кажется, да. Но если вы меня не пропустите, я в этом не буду уверен, — пошутил Дронго.
— Кабинет директора на первом этаже, — сказал офицер, — я вас провожу, но вы пойдете один, и желательно, чтобы ваша беседа заняла не больше десяти минут.