«Упреждающий удар» Сталина. 25 июня – глупость или агрессия?
Шрифт:
Великая Отечественная война. Особое мнение
Солонин Марк
25 июня: глупость или агрессия?
Своим приятным долгом автор считает выразить искреннюю благодарность за разностороннюю помощь в работе друзьям и коллегам: Е. Балашову, А. Завальному, Л. Лурье, М. Мельтюхову, Л. Наумову, М. Поваляеву, А. Степанову, С. Тиркельтаубу, А. Хенинену (A. Heninen), М. Шаули.
Значительную роль в создании книги оказала творческая дискуссия и документальные материалы, предоставленные К-Ф. Геустом (С-F. Geust), которому автор выражает глубочайшую признательность.
В книге использованы документы и материалы, собранные
Предисловие
В конце 30-х годов XX столетия Советский Союз жил в ожидании войны – войны неизбежной и скорой.
24 февраля 1939 года, к очередной годовщине создания Красной Армии, главная правительственная газета «Известия» опубликовала большую статью под примечательным названием «Войны справедливые и несправедливые». Вывод, к которому подводили читателя, был предельно прост: любая война, которую поведет Страна Победившего пролетариата, будет справедливой. И вот почему: «Защищая свою Родину и уничтожая неприятельские войска на той территории, откуда они пришли, Красная Армия помогает порабощенным классам свергнуть власть буржуазии, освободиться от капиталистического рабства. Такая война вдвойне и втройне справедлива». Заканчивалась же статья такими словами: «Советский народ знает, что предстоящая война будет весьма напряженной, ожесточенной (никаких сомнений в том, что «война будет», у авторов нет. – М.С.). И он сделает все необходимое, чтобы в союзе со всеми народами, в кратчайший срок и малой кровью положить конец фашистскому варварству, покончить с ним, покончить с тем строем, который порождает несправедливые войны» (1).
Двумя месяцами позднее, выступая с речью на первомайском параде (День международной солидарности трудящихся отмечался в Советском Союзе военным парадом на Красной площади Москвы), нарком обороны К.Е. Ворошилов заявил дословно следующее: «Советский народ не только умеет, но и любит воевать!» (2). После таких слов не приходилось сомневаться в том, что партия Ленина – Сталина в самом ближайшем будущем предоставит советскому народу возможность доказать свою любовь и преданность на поле боя «весьма напряженной, ожесточенной войны». Вопрос был только в одном – с кого начать? Где, в каких краях Красной Армии предстоит «помочь порабощенным классам»?
10 марта 1939 г. в Москве открылся XVIII съезд ВКП(б). Выступая с Отчетным докладом ЦК, Сталин заявил о том, что «новая империалистическая война, разыгравшаяся на громадной территории от Шанхая до Гибралтара, идет уже второй год» (3). В своей характерной манере Сталин четко и однозначно назвал три «агрессивные» и три «неагрессивные» государства. В первую тройку вошли Германия, Италия, Япония, во вторую – Англия, Франция, США. Делегаты съезда единодушно признали оценки и выводы товарища Сталина единственно верными и даже гениальными. Правда, уже 31 октября все того же злосчастного 1939 года глава советского правительства товарищ Молотов сообщил депутатам Верховного Совета СССР о том, что гениальные выводы радикально изменились: «За последние несколько месяцев такие понятия, как «агрессия», «агрессор», получили новое конкретное содержание, приобрели новый смысл… Теперь, если говорить о великих державах Европы, Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция стоят за продолжение войны и против заключения мира» (4).
Переходя непосредственно к теме данного исследования, отметим главное, а именно: Финляндия ни разу не была упомянута – ни в списке агрессоров, ни в перечне коварных «неагрессивных государств». О ней как о возможном военном противнике уже давно забыли. 29 ноября 1938 г. на заседании Военного Совета при НКО СССР товарищ Ворошилов в присутствии товарища Сталина говорил о том, что «Польша, Румыния и всякие там Прибалтики, они уже у нас со счетов давным-давно сняты, этих господ мы в любое время при всех обстоятельствах сотрем в порошок». Стенограмма заседания констатирует, что эти слова наркома обороны СССР были встречены дружными аплодисментами (5).
Советская пресса также уделяла Финляндии крайне мало внимания. Перелистывая пожелтевшие страницы центральных газет 1939 г., мы обнаруживаем постоянные упоминания о боях в Испании и Китае, о военных приготовлениях Германии, Англии и США, о политических кризисах в Мексике, Румынии и Венгрии. На газетной полосе нашлось место для обсуждения экономического положения Аргентины и Чили, а также для заметки о «фашистских происках в Кении и Танганьике»! Какие-либо упоминания о Финляндии появлялись очень редко, причем (что весьма примечательно!) упоминания эти были по большей части совершенно позитивными: в финском кинотеатре состоялся просмотр советских фильмов, каковые всем собравшимся очень понравились; финская газета, комментируя очередную речь советского лидера, нашла ее мудрой и прозорливой, и тому подобное. В целом позицию советской пропаганды по отношению к Финляндии можно было охарактеризовать словами «позитивное безразличие».
Да, разумеется, в 1935–1937 гг. в общих рамках искоренения «буржуазного национализма», в Советском Союзе (главным образом в Карелии и Ленинградской области) была развернута кампания борьбы с «финским национализмом». Как и во всех подобных случаях, комфортно расположившихся в СССР руководителей компартии Финляндии арестовали и расстреляли как «агентов белофинской разведки», но такова уж тогда была общая практика «работы» органов НКВД со всеми эмигрантскими секциями Коминтерна. В любом случае, антифинская кампания отнюдь не вышла на уровень общесоюзного мероприятия. Примечательно, что в ходе наиболее крупных процессов «Большой чистки» 1937–1938 гг. обреченным предъявлялись обвинения в связях с германскими, японскими, польскими, французскими, латвийскими спецслужбами – но вовсе не с финляндскими!
Беда, как водится, пришла неожиданно. 3 ноября 1939 г. в «Правде» появилась статья, странная по форме и еще более удивительная по содержанию. Пространно и туманно говорилось о том, что Финляндия не желает укреплять дружбу со своим великим восточным соседом, упрямо отвергает миролюбивые предложения Советского Союза, идет на поводу у каких-то не названных, но всем известных «поджигателей войны». Заканчивалась же статья совершенно истерическим выкриком: «Мы отбросим к черту всякую игру политических картежников и пойдем своей дорогой, несмотря ни на что. Мы обеспечим безопасность СССР, не глядя ни на что, ломая все и всяческие препятствия на пути к цели». Нетрудно представить себе то крайнее удивление, которое могли вызвать подобные слова у рядовых советских граждан, большинство которых смутно представляли себе – где вообще находится эта самая Финляндия? Какая «игра»? Что за «картежники»? Куда теперь надо идти, не глядя по сторонам и «ломая все на пути к цели»? И в чем эта «цель»?
Еще через три недели со страниц газет, из черной тарелки репродуктора выплеснулся поток дикой, погромной антифинляндской пропаганды. Иначе как «шутами гороховыми», «политическими шулерами» и «картежниками» руководителей Финляндии уже не называли. В последние предвоенные дни грубая газетная брань, нарастая от «форте» к «фортиссимо», перешла в сплошной истерический рев: «Проучить зарвавшихся вояк! Горе тем, кто станет на нашем пути! Пора обуздать ничтожную блоху, которая прыгает и кривляется у наших границ! Смести с лица земли финских авантюристов! Наступила пора уничтожить гнусную козявку, которая осмеливается угрожать Советскому Союзу!» Лучшие советские поэты в экстренном порядке сочиняли «стихи», например, такие: «Коль бешеных собак идет стрелять боец, / Ему народ вокруг охотно помогает. / Шуты безумные найдут себе конец, / Сгоревши на костре, который поджигают»/ (40).