Ур, сын Шама
Шрифт:
— И прибор как бы включает твое мышление в коллективное?
— Примерно так. Я говорю все это упрощенно, потому что психофизика тут очень сложная, мне самому не вполне понятная.
— Значит, в цирке ты поднимал людей направленной и усиленной прибором мыслью?
— Да. Меня привлекало в цирке…
— Погоди, Ур. Насколько я понял, прибор служит посредником между твоим и общим мышлением, так? Но общее мышление далеко отсюда. Не может быть, чтобы заряда прибора, каким бы он ни был, хватало на преодоление такого
— Ты прав, Валера. Заряда не хватает. Ладно, говорить, так уж все… Я ведь прилетел на этой лодке не с Эира.
— Само собой. Тебя с родителями доставил космический корабль, высадил вас на десантной лодке и, надо полагать, улетел обратно…
— Нет. Корабль остался на орбите Плутона. На корабле есть мощная станция-ретранслятор, через нее и идет моя связь с Эиром. Может быть, сегодня корабль перейдет на околоземную орбиту.
— Почему?
— Он придет за мной. Сегодня истекает мой срок…
— Что?! — Нонна испуганно уставилась на Ура.
— Они прилетят за мной, но я откажусь возвращаться. Я остаюсь.
— Правильно! — кивнул Валерий. — Что тебе там делать? Может, у них больше порядка и все такое, но, по-моему, скучноватая планета.
Ур не ответил. Он смотрел на экран, на бурный, уходящий к туманному горизонту океан. Скоро, наверное, уже откроется прямо по курсу Кергелен.
— Я ведь не рассчитывал на то, что Нонна вызовет лодку и прилетит за мной, — сказал Ур, помолчав. — Думал, что ты лежишь с вывихнутой ногой…
— Кому же ты послал вызов? Им? — спросила Нонна.
— Да. У меня была надежда на то, что корабль близко.
— Ур… они не увезут тебя силой?
— Надеюсь, что нет. Дай мне, пожалуйста, блокнот. Надо быть готовым ответить на вызов.
Нонна пристально на него смотрела и угадывала каким-то обострившимся чутьем, что он неспокоен, что за внешней сдержанностью скрывается тревожное ожидание.
— А что, — спросил Валерий, — на Эире так и поставлено обучение глотай пленку с закодированной информацией?
— Это один из методов, — ответил Ур с рассеянным видом. — Есть и другие… Между прочим, — взглянул он на Валерия, — меня удивило в священном писании… удивили некоторые детали. Пророк Иезекииль там глотает книжный свиток и наполняется таким образом знанием. И в Апокалипсисе — Иоанн Патмосский тоже учился так пророчествовать, тоже свиток какой-то глотал. Откуда это?
— Хм! — пожал плечами Валерий. — Метод, одобренный священным писанием… А может, эирцы, когда посетили Землю, научили кого-то… Черт, что это?!
Резкий толчок. Нос лодки стал быстро задираться кверху, будто она наскочила на препятствие и готовилась его перепрыгнуть. Нонна, вскрикнув, упала на спинку пилотского кресла. Ура и Валерия отжало к задней стенке отсека. Но Ур успел ухватиться за тумбу кресла и подтянул налившееся тяжестью тело к пульту. Перед ним заскользили цветные полосы, все быстрее, быстрее, и что-то тихонько щелкало.
Ур знал, что означает щелканье — перемену курса. Автопилот не мог этого сделать…
Он дотянулся до клавиши тормозного устройства. Нет. Лодка продолжала идти с ускорением. Попробовал изменить курс — лодка не послушалась. Нонна, лежа в кресле, со страхом смотрела на его перекошенное лицо, вывернутые губы. Она не знала, что и ее лицо сейчас искажено перегрузкой.
— Что это? — спросила она, с трудом шевеля языком.
Ур молча пытался обуздать лодку, вышедшую из повиновения. Но он уже понимал, что ничего сделать нельзя…
— Это они? — прохрипела Нонна.
— Да…
— Что им нужно?.. Я не хочу к ним, не хочу, не хочу…
Вцепившись в подлокотник кресла, Ур беспомощно лежал на почти отвесном полу. Он слышал, как сзади стонал сквозь зубы Валерий. Знать бы заранее, он усадил бы Валерия в кресло в соседнем отсеке. Там спинка с амортизатором — Валерию было бы легче перенести ускорение. О себе он не думал.
— Ур, сделай что-нибудь, — хрипела Нонна. — Мне страшно… Скажи им, чтоб отпустили…
Он молчал. Он знал, что они сейчас не ответят на вызов, не станут говорить с ним, пока не притянут лодку на место…
Экран был закрыт серой пеленой. Потом его залила голубизна — это лодка прорвала густую облачность и шла теперь вверх в чистом небе.
— Сделай, сделай что-нибудь, Ур…
Голубое небо начало меркнуть, словно наступил вечер. Вот оно стало темно-фиолетовым, почти черным… вспыхнули звезды — незнакомые, круглые, немигающие…
— Они не смеют! — кричала Нонна отчаянным шепотом. — Не смеют увозить насильно…
Вдруг перегрузка кончилась. Замедление было мягким, только стало красно в глазах от прилива крови. Наступила невесомость. Нонна и Ур держались за кресло, а Валерий всплыл, его ноги висели у Ура перед носом. Нонна успела заметить, что на экране появилось нечто совершенно непонятное — какие-то странные конструкции, длинные сверкающие плоскости… Лодка, вздрогнув, остановилась. Снаружи донесся короткий стук, потом — шипение.
— Стыковка? — спросил Валерий.
Он опустился на пол. Невесомость теперь исчезла. Тело весило почти нормально.
— Здесь искусственная тяжесть, — сказал Ур. — Сидите и ждите меня.
Он пошел к двери, но тут Нонна выскочила из кресла и решительно заявила:
— Мы идем с тобой.
Ур поколебался было, потом махнул рукой:
— Ладно. Только ни во что не вмешивайтесь.
Они прошли шлюз. Открылась овальная наружная дверь, и Нонна увидела темноватый коридор и гладкий помост, плотно прилегающий к корпусу лодки. Он был пригнан с такой точностью, без щелей, что сразу стало ясно: лодка заняла свое место. Это было ее гнездо в чреве космического корабля.