Ураганы судьбы
Шрифт:
Победа. Катрина взглянула на Теодора, увидела выражение фиаско, пробежавшее по его лицу. Она также услышала гул голосов на галёрке, и подумала, как её брат воспримет поворот общественного мнения против него. Единственное, что она не приняла во внимание, это то, что галёрка была не за неё, а за него.
– Возражение по процедуре, – выкрикнул Виктор.
Самодовольное выражение Катрины поблекло, когда она посмотрела за столы, на галёрку. Она увидела, что её брат горделиво продвигался вперёд короткими, уверенными шагами. Слишком поздно, уверяла она себя. Процедура голосования была начата. Виктор ничего не мог сделать.
Не на этот раз.
22
Королевский Дворец,
Дормут, Марик,
Содружество Марик, Лига Свободных Миров,
14 ноября 3064 г.
Виктор остановился на почтительной дистанции от восьмиугольника столов, вызывающе глядя на Катерину, которая определённо не собиралась уступать кафедру без боя. Её уверенность ослабла лишь на мгновение, искра сомнения исчезла так же быстро, как и появилась. Её ледяные голубые глаза смотрели сейчас сквозь него взглядом василиска . Затем его сестра, как ни странно, улыбнулась. Уверенно. Надменно. Катерина на самом деле думала, что на этот раз обладала победным раскладом. Виктор знал, что она действительно могла им обладать.
Но не рассчитывала, что он планировал раздать ей следующую карту снизу колоды.
– Я бы хотел обратиться к Совету, – сказал он, поворачиваясь к Теодору Курита. Первый Лорд нахмурился, разрываясь между протоколом и возможностью ухватиться за спасительную соломинку, предлагаемую Виктором.
– Первый Лорд, перед нами стоит голосование, которое никоим образом не касается этого чело-века, – отрезала Катерина до того, как Теодор успел заговорить. – Его присутствие на галёрке было приемлемо в интересах построения отношений для будущих переговоров, но его вмешательство сюда, сейчас, выставляет на посмешище нашу деятельность.
– Вопрос нарушения процедуры может быть поднят в любое время, чтобы опровергнуть невер-ные факты, – сказал Виктор.
– Не внешней стороной, – возразила Катерина. – Голосование за Первого Лорда – это внут-реннее дело Совета. У тебя здесь нет положения, Виктор.
– У меня есть поручитель.
– Кто? – Катерина бросила ледяной взгляд на Курита. – Теодор? Вряд ли объективно, принимая во внимание ваши прошлые отношения и, как это сказать, личные связи?
Она улыбнулась с фальшивой сердечностью завуалированному упоминанию Оми.
– Если мы позволим тебе врываться к нам сейчас, что удержит любого из нас от выставления собственных процессий свидетелей и от превращения этого совета в зал суда?
Виктор улыбнулся и наградил её взглядом, полным жалости.
– У нас будет время в зале суда достаточно скоро, Катерина. Я обещаю тебе это. Но в данном случае ты не можешь приводить в качестве довода конфликт интересов. Первый Лорд Курита не мой поручитель.
Это заставило её замереть. Она очевидно даже не рассматривала возможности, что Виктор прие-хал на конференцию по чьей-либо ещё протекции, кроме Теодора.
– Тогда кто он? – спросила она.
Томас Марик поднялся.
– Я, Катрина. Я обещал Виктору свою поддержку, если ему придётся встать на защиту своих действий. – Он посмотрел на Теодора.
– И это обещание всё ещё действительно, – сказал он.
Теодор кивнул со своего места.
– Совет выслушает Виктора Штайнера-Дэвиона.
Катерина вцепилась в кафедру, пока Виктор прокладывал себе путь вокруг столов, как будто физического обладания трибуной было бы достаточно, чтобы не дать ему говорить. Он проигнорировал пытливый взгляд Гэвина Доу, и не мог не пожелать, чтобы здесь был Анастасий Фохт.
Его сестра наконец-то уступила кафедру, когда он был всего лишь в трёх шагах, но сначала вста-ла непосредственно на его пути, задерживая его на минуту.
– Чего ты, думаешь, сможешь добиться здесь, Виктор? – спросила он резким шёпотом. – Что ты надеешься доказать?
– Мне ничего не нужно доказывать, – невозмутимо ответил он. – Вреда от обвинений достаточ-но. Болезненный урок, который я усвоил от тебя, насколько помнится.
– Ты не знаешь, что такое боль. – С высоты своего большего роста она смотрела на него, не скрывая презрения. – Но, думаю, узнаешь.
Она отступила в сторону, уступая кафедру и возвращаясь на своё место.
Виктор взглядом провожал её величавое отступление. Пусть угрожает, подумал он. Что бы она ни планировала, он подготовится к этому позже. А сейчас настало время положить конец, раз и навсе-гда, дальнейшим амбициям Катерины.
– Катерина пыталась объяснить вам мои взгляды и мои действия, – начал он. – Раз уж она открыла эту дверь, я полагаю, что мой долг перед этим Советом состоит в том, чтобы исправить её ошибочные представления.
– Для протокола, позвольте мне напомнить этому Совету, что я не стремился к гражданской войне после того, как моя сестра узурпировала трон Лиранского Альянса. Я не противился ей, когда она украла Федеративные Солнца у моего регента, Ивонны Дэвион. Я строил новую жизнь, вдали от власти, о которой, как утверждает сестра, я тоскую, там, где я намеревался жить в мире. В течение двенадцати очень коротких месяцев.
Виктор сделал вдох, чтобы успокоиться.
– Насколько мне известно, я никогда ложно ни в чём не обвинял Катерину. То, что она злоупот-ребила своим положением, чтобы управлять планетами и событиями, очевидно само по себе. Что каса-ется моих слов о насилии к её собственной семье, если она или кто-то принял их в отношении трагиче-ской смерти нашего брата, Артура Штайнера-Дэвиона, то это ошибка. Я откровенно признаю, что не знаю, кто убил Артура.
Он увидел волну удивления, прошедшую по галёрке, и даже Томас Марик не мог полностью скрыть своего удивления от слов Виктора. Катерина, однако, сжалась в ожидании удара, который, как она знала, приближался.
– Но я действительно знаю, – сказал Виктор, – кто стоял за убийством нашей матери. И я не могу стоять в стороне, в то время как этот Совет выбирает на свой наивысший, наиболее уважаемый пост женщину, на руках которой находится кровь её собственной матери.
Катерина вскочила на ноги.