Уральские стихи
Шрифт:
Не затем, чтобы не было слез,
А чтоб слезы и те — сквозь улыбку;
Полной горстью — тебе на подол,
На кольцо, на лицо, на ресницы;
Полной горстью — поэту на стол,
Чтобы радужней были страницы;
Полной горстью — в большие ковши
На площадке литейного цеха,
Потому что всегда от души
И хочу, чтоб напористей стал
Знаменитый уральский металл.
1948
УРАЛ-РЕКА
— Я по Уралу тосковал,
Любому признаюсь.
Давно в Магнитке не бывал,
Узнаю ли? Боюсь…
— Узнаешь. Нынче — что вчера
Все те же рудники,
Все та же самая гора
Да рядом две реки…
— Я долго пробыл на войне,
Но не забыл пока:
В Магнитогорской стороне
Всего одна река.
В тридцатом, раннею весной, —
Я даже помню, где, —
Крепя плотину, в ледяной
Стояли мы воде.
И через многие года.
Что будут навеку,
Я не посмею никогда
Забыть Урал–реку.
Готов на карту посмотреть…
Да что вы, земляки:
Готов на месте умереть —
Там нет второй реки!
— На карте, верно, нет ее;
С недавней лишь поры
Она течение свое
Берет из–под горы.
Горячей плещется волной,
Не отойдешь — сгоришь.
— Ну да, о стали. Напрямик
Река стремится вдаль:
И днем и ночью — каждый миг
В Магнитке льется сталь.
У нас теперь не счесть печей,
Товарищ дорогой.
Еще не стих один ручей,
Как загремел другой.
Волна разливами зари
Блеснет в одном ковше,
Потом погаснет, но смотри:
Она в другом уже.
И третий ковш готов за ним,
Едва махнешь
Потоком сталь идет одним,
Тяжелою волной.
И той волны девятый вал,
Когда сраженья шли,
Через границы доставал
До вражеской земли.
И не вступай ты больше в спор,
Не шутят земляки,
Открыв тебе, что с этих пор
В Магнитке две реки,
Вполне серьезно говорю,
И вот моя рука —
Река, которую творю,
И есть Урал–река!
1948
ГОРОД МАСТЕРОВ
В купе укладываться стали,
Но не спалося старику.
Поднялся он, достал кристаллик,
Поднес поближе к огоньку,
Перевернул в полоске света
И спрятал вновь, и вновь достал,
И был, по–видимому, это
Его магический кристалл;
Кристалл тот самый, сквозь который
В часы полночной тишины
Необозримые просторы
Бывают мастеру видны.
И, подсмотрев, чем занят мастер,
Взглянув украдкой на кристалл,
Юнец подумал: «Что за счастье
Старик, должно быть, испытал!
Везет, от радости немея,
Чтобы показывать в Москве.
А я пока еще не смею
И говорить о мастерстве».
— Послушай, дед, с твоим стараньем
Не страшен самый строгий суд.
За чистоту лучистой грани
Тебя отметят, вознесут.
— Не надо мне, сынок, отметин, —
К чему нам, горщикам, венды?
И так уж принято на свете:
Мы — безымянные творцы.
Поставить метку — велика ли?
Но тронешь грань — она темней,
И не позволит лучший камень
Хотя б царапинки на ней.
— Да нет, старик, не в этом дело!
Недаром едешь ты в Москву.
Она–то многих разглядела,